Первая формула - Р. Р. Вирди

Хочу посетить лагерь странствующего народа, увидеть его. Компания мне не требуется.

– Я не думаю, что…

– Не думаешь – и прекрасно. Если не будешь задумываться, расхвалю тебя твоему господину, скажу, как приятно мне было ехать с подобным возницей.

Кучер открывает рот и, опомнившись, прикусывает язык. Элойн слышит скрип его мозгов, и наконец он находит самый лучший ответ:

– О, конечно. Желаю тебе насладиться их… насладиться прогулкой, леди Этиана.

– Не сомневаюсь, что так и будет. – Ни секунды не медля, она спускается из кареты и устремляется прочь от дороги, раздвигая траву на обочине.

Возница ее не обманул: костры горят совсем недалеко, освещая вощеные навесы, под которыми свободно может укрыться добрая сотня людей. Фургоны составлены в кольцо, окружая лагерь подобно высокому забору. Ни единой живой души пока не видно.

Элойн подходит ближе и вдыхает полной грудью: наконец-то вдали от города, наконец от нее отстал надоедливый кучер! Слава богу, она в открытом поле, вдали от любопытных взглядов. Ее влекут к себе звезды – даже больше, чем костры в центре стойбища.

До нее доносится низкий мелодичный напев флейты, который сменяет ритмичный перезвон струн. Еще в лагере хлопают в ладоши и нежно звякает инструмент, напоминающий серебряный колокольчик.

Элойн подходит к первому фургону и проскальзывает в огороженное пространство. Впереди – белый шатер.

Совсем рядом звучит смех, и двое парней, покачиваясь, выходят из походного дома. Они связаны друг с другом за руки красной лентой. Что за неверный шаг! Либо ребята хорошо выпили, либо от души подрались. Скорее всего и то и другое.

Заметив Элойн, парочка останавливается, и смех стихает. Парни рассматривают ее с ног до головы, и их лица одновременно искажаются в озадаченной гримасе. Оба молоды – едва за двадцать, – худощавы, мускулисты. На обоих – расстегнутые жилетки без рукавов и закатанные до колен бриджи. Густой загар не способен скрыть их смущенный румянец.

– Вечные звезды и странница луна не дадут соврать: мы с вами – одна семья.

Ребята со вздохом расслабляются и, запинаясь, повторяют семейное приветствие.

Элойн разглядывает связывающую их ленту и поднимает брови.

Парочка, отвечая на ее немой вопрос, разражается новым взрывом хохота.

– Карбанти… э-э-э… Да вот… – говорят они, перебивая друг друга, и понять их речи сложно.

Элойн поднимает руку, останавливая бессвязные восклицания:

– В чем заключался ваш спор? Кто выиграл, кто проиграл? Почему вы привязаны друг к другу?

Ее вопрос повисает в воздухе.

Ребята хмурятся – пантомима, да и только…

– Ленту мы просто забыли снять, – наконец объясняет один из них.

Второй хихикает и неловко хватает алую перевязь – и верно, выпил лишку.

– Или забыли, как развязывать узел, – продолжает он. – Нет, стоп… мы и вправду должны быть вместе или?..

Первый парень сердито сдвигает брови:

– Ну да! Маман говорила, что это поможет нам…

Он замолкает, и снова вступает второй:

– …поможет укрепить братские чувства.

Элойн щелкает языком:

– Вот как? Надеюсь, ваши братские чувства уже достаточно укрепились, главное, чтобы не перешли в любовные.

Братья в унисон поджимают губы, а затем расплываются в порочных улыбках.

– Любовные узы нам поможет завязать третий участник – ведь он согласен? – заплетающимся языком выговаривает первый брат.

Второй смотрит на Элойн, словно ожидает, что та охотно пойдет навстречу их желанию.

Она проводит ладошкой по щеке одного парня, гладит другого и вдруг зажимает между пальцами мочку уха второго брата. Улыбаясь, сильно дергает.

Молодой человек взвизгивает и отшатывается, а его брат пытается защищаться. Оба запутываются в алой перевязи и падают на землю, один на другого.

Элойн перешагивает через них и входит в большой шатер. Похоже, здесь собралось не меньше пятидесяти человек. На полу в изогнутых полумесяцем стеклянных колбах стоят свечи, освещая пространство.

Рубахи и платья здесь таковы, что этайнианцы подобных нарядов не одобрили бы: сплошные разрезы и просвечивающее сквозь них голое тело. Цвета – самые разные: от иссиня-черного до золота утренней зари и покрытого васильками поля. Жизнь кипит: ничто не сравнится с энергией танца странствующего народа.

В центре шатра сидят мужчина и женщина. У него – флейта, у нее – арфа. Серебристым звоном заливаются колокольчики, гудят маленькие барабаны и тамбурины, и танцующая толпа ритмично движется под их аккомпанемент.

Неужели дома…

Элойн закрывает глаза и глубоко дышит, вбирая в себя не столько воздух, сколько миг единения с певцами, танцорами и музыкантами. Магани… Странники, оживающие под покровом ночи, при ярком лунном свете.

Элойн невольно издает низкий протяжный звук, и дело не в том, что ей не терпится присоединиться к веселью – мелодия рождается из памяти поколений. Ее ноги мерно переступают по устилающему пол толстому ковру, заглушающему топот каблучков.

А музыка все звенит.

Из круга танцующих вырывается молоденькая девушка, бросается к Элойн и нежно берет ее за руки.

– Сестра… – вздыхает она, и грудь ее бурно вздымается от восторга и усталости. – Из какой ты семьи? Не могу тебя признать.

Лет ей не больше шестнадцати.

Элойн проводит рукой по ее каштановым волосам с отчетливым оттенком красного дерева.

– Я из старой семьи. Она далеко отсюда. Скажи, милая, ваша Маман здесь, в шатре, или удалилась на отдых?

– Здесь, здесь! Только она не следит за сансара. Последнее время сильно устает. Она в палатке круга, а все члены круга здесь. Маман одна. Отвести тебя к ней?

Элойн мягко берет девушку за подбородок и нежно встряхивает:

– Как тебя зовут?

– Шира.

– Спасибо тебе за помощь, Шира. Проводи меня.

Не дождавшись, когда Элойн договорит, девушка хватает ее за руку и энергично тянет за собой со всем нетерпением игривого щенка.

Дорогу им заступает мужчина. О таких мечтают молоденькие девушки, еще не задумавшиеся о смысле жизни. Твердое сильное лицо, в теплых карих глазах отражается свет звезд и свечей, волосы – темные, короткие, кудрявые. У него мускулистое рельефное тело ловкого танцора – жилет и короткие бриджи позволяют рассмотреть такие подробности. Это тело и вправду внушает мечты.

Мужчина расплывается в широкой и яркой, тщательно отработанной улыбке.

Элойн его чарам не поддается, и они с Широй стараются обойти его по дуге, однако танцор вновь возникает перед ними:

– Не видел тебя здесь раньше, красавица.

– И не мог видеть, – кивает Элойн. – Нам обоим будет лучше, если больше не увидишь. А теперь прошу меня извинить.

Она делает шаг в сторону, но мужчина повторяет ее движение. Похоже, обо всем забыл, задался целью преградить ей путь? Элойн мысленно произносит проклятие.

– Я намерена поговорить с Маман вашей семьи. Пропусти. – Она улыбается, и улыбка ее не сулит