Миланский вокзал - Якопо Де Микелис

следы, соединяя их друг с другом, бормоча про себя, словно производя в уме сложные расчеты. Она брала ракушки с дощечки, поверхность которой снова становилась гладкой, встряхивала их и бросала обратно. Операция повторялась семь раз.

В конце концов жрица с серьезным выражением подняла лицо к Генералу.

– Богиня согласилась прийти нам на помощь. Она покажет мне, где прячется Адам. Но предупреждает нас: плата за кровь, которую придется заплатить Коку, чтобы вернуть его, будет высокой.

– Мы готовы, Маман.

Жрица покачала головой.

– Этот ритуал. Я не должна была обучать ему Адама.

– Это не твоя вина, Маман. Просто у него плохо работает голова. Он, наверное, придумал бы что-нибудь другое.

– И все же… Может быть, если б я не посвятила его Коку…

– Может быть, но откуда ты могла знать? Я обещаю тебе, что мы сделаем все возможное, чтобы взять его живым.

– Благодарю тебя, – сказала она печально, – но боюсь, что это невозможно. Лучше позаботься о том, чтобы сохранить свою собственную жизнь, Генерал.

Она положила руки на скрещенные ноги и принялась напевать нечленораздельные слова невнятным голосом; ее взгляд был устремлен перед собой. Через несколько минут ее сотрясла дрожь, и здоровый глаз закатился, показав белок склеры. В тот самый момент, когда это произошло, питон проснулся и бесшумно выскользнул из палатки.

Пока Генерал тащил Рикардо прочь, тот оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на изуродованную женщину, которая, казалось, потеряла сознание. Она вся дрожала и обильно потела, за ней ухаживали дамы в белом, которые вытирали ей лицо и не давали заваливаться в сторону.

Как только мужчины оказались за пределами святилища, Рикардо сразу же дал волю своему недоумению:

– Что за хрень мы там увидели? Что это был за прикол, а? Вы собираетесь предпринять что-то конкретное, чтобы найти Призрака, – или позволите ему убить Лауру, и пальцем о палец не ударив?

– Мы только что получили помощь, в которой нуждались, – спокойно ответил старик. – Маман отправилась на его поиски.

– Но если она не ушла оттуда…

– Дэн. Я ведь говорил тебе, что она видит его глазами. Мами Вата приведет питона к тайнику Адама.

У Меццанотте опустились руки. Невероятно… Если это те особые средства, на которые рассчитывал старик, чтобы выследить Призрака, то их ждет большая удача… Сыны Тени, возможно, не слепые и не людоеды, но они сумасшедшие, в этом нет сомнений. И, что еще хуже, в их руках судьба Лауры…

Рикардо тешил себя надеждой, что с их помощью у него будет шанс спасти ее, но теперь в его голове зародилось сомнение, что возлагать надежды на этих людей – колоссальная ошибка.

– Так что же теперь должно произойти? – пробормотал он из глубины своего уныния.

– Все, что нам сейчас остается, это ждать. Вполне вероятно, что Адам прячется не слишком далеко от вокзала. Как только Маман вернется и скажет нам, где это, мы сразу двинемся в путь.

Меццанотте бросил на старика озадаченный взгляд. Генерал выглядел рассудительным и уравновешенным. При этом он был убежден в том, что эта женщина сможет найти логово Призрака, не выходя из палатки, глазами рептилии, которой укажет путь сверхъестественная сущность.

– Но неужели ты действительно веришь в такие вещи?

– Если ты имеешь в виду воду, то я не могу сказать, что являюсь ее последователем. Я не был верующим даже в своей прежней жизни; утешение в вере – это то, что мне никогда не было доступно. Возможно, поэтому гибель моей жены и дочери повергла меня в отчаяние.

– Тогда что же ты делаешь здесь, рядом с этой женщиной?

Генерал подождал несколько секунд, прежде чем ответить:

– Я сказал, что не верю в воду как религию, молодой человек, но я верю в нее от всего сердца. Я верю в то, что видел, как она это делает. Я верю во все это, – и широким взмахом руки он указал на поселок, лежащий перед ними. – Маман смогла вернуть мне цель и дать новую жизнь всем, кто здесь живет, и если ей это удалось благодаря воду, то так тому и быть. Я не знаю, что это – чудеса, магия, простые иллюзии или какие-то фокусы; я перестал пытаться объяснить себе, как она делает такие вещи. Мне достаточно знать, что в целом это работает.

Меццанотте не знал, как ему отнестись к словам старика. Он не очень хорошо разбирался в духовных вопросах.

– Жрица… Маман. Расскажи мне о ней.

– Что бы ты хотел знать?

– Все. Откуда она пришла, кто сделал это с ее лицом, что привело ее в подземелья Центрального вокзала.

– У нас нет недостатка во времени. Я могу рассказать тебе ее историю, как она рассказала ее мне. А пока что давай пойдем поедим. Я бы сказал, что сегодня мы это заслужили.

* * *

Меня зовут Эки Осакуэ. Я родилась в небольшой деревне на северной окраине нигерийского штата Эдо, где мой отец был жрецом воду. Посвященный богу молний Шанго, он высоко ценился за свои дары прорицателя и целителя. С тех пор как в этот отдаленный район прибыли пятидесятники и построили церковь в соседней деревне, все меньше людей продолжали исповедовать религию наших предков, но отец сохранял некоторое влияние. К нему приезжали издалека, и даже некоторые новообращенные продолжали обращаться с особо серьезными проблемами именно к нему, а не к христианским пасторам. Благодаря его привилегированному положению мы пользовались многими удобствами и жили в одном из немногих кирпичных домов в деревне, все еще состоявшей в основном из глиняных хижин с соломенными крышами.

У моего отца было пятеро детей – трое от первой жены и двое от второй. Я была первенцем. С детства очарованная воду, я проводила с отцом много времени – ходила с ним в лес в поисках трав и кореньев, помогала ему делать фетиши, посещала ритуалы исцеления и гадания, участвовала в церемониях. Наблюдала, слушала и училась.

Я тоже хотела стать жрицей и мечтала о том, что однажды, когда мой отец станет слишком стар, я займу его место. Мне было пятнадцать лет, когда я нашла в себе смелость поговорить с ним об этом – и была горько разочарована, узнав, что моей мечте не суждено сбыться. Староста деревни уже встретился со старейшинами, чтобы обсудить этот вопрос и назначить ему преемника. Отец упоминал и мое имя, но выбор совета пал на его молодого ученика, сироту, которого отец подобрал на улице, чтобы тот поддерживал порядок в святилище и помогал ему выполнять многочисленные обязанности. Мне он никогда не нравился. Я