Пора убивать - Джон Гришэм

– Какое значение имеет время, когда речь идет о человеческойжизни. Мы же говорим о правосудии. Больше у меня ничего нет. Хочу вас толькопопросить о том, чтобы, когда вы отпустите тех двадцать человек по домам,остальные присяжные не знали бы истинных ваших мотивов.

– Я как-нибудь справлюсь с этим, мистер Брайгенс.

Пейта тут же послали найти и привести сюда Джин Гиллеспи. Ейвручили список из двадцати имен. Вернувшись в зал, Джин зачитала список, азатем добавила, что названные могут отправляться домой, поскольку нужда в нихотпала. Выполнив поручение судьи, Джин вернулась в кабинет.

– Сколько их там осталось? – спросил ее Нуз.

– Девяносто четыре.

– Вполне достаточно. Уверен, что мы без труда подберемдвенадцать достойных.

– И двух не найдешь, – прошептал Джейк Эллен так, чтобы егосмог услышать и Нуз, и Норма – пусть запишет и это.

После того как его честь отпустил всех, Джейк и Элленвернулись на свои места в зале.

На маленьких полосках бумаги было написано девяносто четыреимени. Затем бумажки положили в стоящий на подставке деревянный цилиндр сручкой. Крутанув несколько раз ручку, Джин Гиллеспи остановила цилиндр, сунулав отверстие руку, вытащила первую бумажку и передала ее Нузу, возвышавшемуся насвоем троне, обычной судейской скамье. В полной тишине зал следил за тем, какНуз, чуть ли не водя своим носом по бумаге, вчитывался в имя.

– Карлен Мэлоун, номер первый! – громким и пронзительнымголосом возвестил он.

Первый ряд левой половины зала был освобожден, и миссисМэлоун уселась на ближайшее к проходу место. Десять рядов по десять мест вкаждом, девяносто четыре места из ста на этой половине будут заняты жюри. Вправой половине зала разместились родственники Хейли, его друзья, простозрители, однако больше всего было репортеров, уже строчивших в свои блокнотыпервое имя. Записал его и Джейк. Миссис Мэлоун – белая, мощного телосложения,разведенная, с невысоким доходом – по шкале Джейка оценивалась всего двумяочками. Номер первый равен нолю, подумал он.

Джин вновь раскрутила барабан.

– Марсия Дикенс – номер два! – оповестил зал Нуз. Белая,толстая, за шестьдесят, с непрощающим взором. Номер два – тоже ноль.

– Джо Бет Миллс – номер три!

Джейк чуть поник в своем кресле. Миссис Миллс была белой,около пятидесяти, работала за какие-то гроши на фабричке по пошиву рубашек вКэрауэе. Плюс ко всему непосредственным ее начальником был чернокожий –полуграмотный и не умеющий себя вести мужчина. У нее и на карточке стоял ноль.Значит, номер три тоже пусто.

Джейк с отчаянием смотрел, как Джин вращает ручку.

– Реба Беттс – номер четыре!

Он вобрал голову в плечи, платком утирая лоб. Опять ноль!

– Это же невозможно, – едва слышно прошептал он, чутьповернув голову к Эллен. Гарри Рекс качал головой.

– Джеральд Олт – номер пять.

Наконец-то Джейк улыбнулся, видя, как его самый надежныйкозырь усаживается рядом с Ребой Беттс.

На лежащем перед ним списке Бакли жирной птичкой пометилОлта.

– Алекс Саммерс – номер шесть.

На губах Карла Ли появилась робкая улыбка – рядом с Олтомзанял место первый чернокожий. Усмехнулся и Бакли, обведя имя негра аккуратнымкружком.

Следующие четверо оказались белыми женщинами, причем пошкале Джейка выше тройки никто из них не имел. Первый ряд заполнился, и Джейкиспытывал чувство некоторой тревоги. Закон предоставлял ему право отвести извсего состава кандидатов двенадцать человек без объяснения каких-либо причин. Иволей случая только в первом ряду ему придется шесть раз воспользоваться этимправом.

– Уолтер Годси – номер одиннадцать, – провозгласил Нуз, ноуже не столь громко.

Годси был средних лет издольщиком, всю жизнь работавшим наземле, и не представлял, с точки зрения Джейка, никакой ценности.

Когда Нуз закончил заполнять второй ряд, там сидели семьбелых женщин, двое негров и Годси. Над Джейком нависла угроза катастрофы.Облегчение он почувствовал только на четвертом ряду: на Джин что-то нашло, иона вытянула из барабана одну за другой семь бумажек с именами мужчин – четверооказались черными.

На то, чтобы рассадить все жюри, ушел почти час. Нуз объявилпятнадцатиминутный перерыв, чтобы дать Джин время напечатать имена в новомпорядке. Джейк и Эллен просматривали свои записи и пытались соотнести фамилииприсяжных с лицами тех, кто их носил.

Гарри Рекс сидел за столом со справочной юридическойлитературой и, заслышав каждое новое имя, принимался торопливо писать что-то всвоем блокноте. Понимая ход мыслей Джейка, он был с ним полностью согласен:ситуация развивается не в их пользу.

Ровно в одиннадцать Нуз вновь занял свое место, в залевоцарилась тишина. Кто-то предложил судье воспользоваться микрофоном, и Нузустановил его в нескольких дюймах от своего носа. По залу поплыл гнусавый,отвратительный голос: судья задавал десятки обусловленных процедурой вопросов.Представив членам жюри Карла Ли Хейли, он поинтересовался, не является лиобвиняемый чьим-то родственником или знакомым. Нуз понимал, что Хейли теперьзнают все, однако все же нашлись два человека, признавших, что были знакомы сним еще до майских событий. Затем Нуз сказал несколько слов о юристах,принимающих участие в процессе, кратко объяснил суть предъявляемых мистеруХейли обвинений. Ни один из будущих присяжных не заявил, что впервые слышит оделе Карла Ли.

Нуз все говорил и говорил и только в половине первогообъявил перерыв на обед до двух.

* * *

Делл доставила им горячие сандвичи и чай со льдом. Джейк сблагодарностью обнял ее и велел ей прислать ему счет. Не обращая внимания наеду, он принялся раскладывать на столе карточки с фамилиями присяжных в томпорядке, в котором они сидели на своих местах в зале. Гарри Рекс с ходуатаковал сандвич с сыром и ростбиф.

– Как же нам не повезло с жеребьевкой, – сокрушался он снабитым до предела ртом. – Ужасно не повезло.

Положив на стол все девяносто четыре карточки, Джейк сделалшаг назад и окинул взглядом свою работу. Эллен стояла чуть сбоку и задумчивожевала ломтики обжаренного в масле картофеля. Глаза ее тоже были устремлены накарточки.

– Как же нам не повезло с жеребьевкой! – Гарри Рекс влил всебя целую пинту ледяного чая.

– Не мог бы ты помолчать? – рявкнул на него Джейк.