Селянин - Altupi

Помещение не внушало Кириллу уважения. Колхоз есть колхоз, как его ни обзови. Обычная контора. Холл три квадратных метра, перпендикулярно ему коридор с одним окном в торце и с десятком дверей. Ремонт делали недавно, по современным стандартам, но деревенский налёт искоренить, видимо, невозможно — деревянные кадки, трафаретные узорчики на стенах, стенгазеты. Кирилла уже тошнило. Но чувствовал он себя здесь… сыном депутата облсовета.

Коридор был пуст, но его наполняли голоса работников из кабинетов, где двери были распахнуты настежь. Что бабьё, что мужичьё ржало и материлось, рассказывая друг другу байки, голоса у всех были как у ансамбля Надежды Бабкиной. В другом кабинете тётка отчитывала новенькую бухгалтершу, называя её криворукой тупицей. Кириллу было похую на всё кудахтанье. Дверь с табличкой «Приёмная» располагалась напротив, и он направился сразу туда. Там, в окружении шкафов и горшков с комнатными растениями, сидела женщина средних лет с зализанной причёской, абсолютно не накрашенная.

— Здрасте. Мне к директору надо.

— По какому вопросу?

Кирилл нахально фыркнул:

— А что, это вам надо говорить? Вы же обычная секретарша. Ну, допустим, работу я ищу. Так можно к директору? Он здесь?

— Вообще-то у нас через десять минут обед, — мстительно заявила секретарша.

— Я успею. Так здесь он?

— Здесь. Заходи.

— А повежливее? — Кирилл метнул в неё господский взгляд и вошёл в кабинет. Забыл постучать, хотя собирался. Блядская секретарша сбила с пути праведного.

Кабинет был небольшим — опять шкафы, офисный угловой стол, ряд стульев у стены, какие-то календари, картины, планы-схемы земель на стенах. Небогато и безвкусно. А директор — толстенький, похожий на «ждуна» мужичонка с зачёсанными на плешь реденькими волосами. На нём была огромная, как парашют, футболка невнятного серого цвета. Остальное скрывали стол и ноутбук.

— Здрасте, — сказал Кирилл и вдруг понял, что не знает, как директора зовут. — Я по поводу работы. Вакансии есть?

Директор удостоил посетителя мутным взглядом. Пробежался глазами по его чистенькой футболке, фирменным джинсам, сандалиям из светлой кожи, белым рукам и, особенно, колхозной физиономии. В людях он, может, и не отлично, но как-то разбирался.

— Что ты у нас забыл?

— Ничего не забыл. Переезжаю сюда, вот и работу ищу.

— Образование какое? — говорил директор будто храпел. От него несло алкоголем.

— Неполное высшее, менеджер, — с психом отрапортовал Кирилл. Ему не предложили сесть, и он стоял как свечка рядом со столом, за которым не было стульев.

— Кем хочешь работать?

— Всё равно кем. С нормальной зарплатой только.

Директор пожевал губами, потом потянулся к шкафу, взял с полки графин, полный воды, и принялся пить прямо оттуда. Жир на месте, где у нормальных людей находится кадык, шевелился. Горло издавало утробные звуки. Это был пиздец. Кирилл блеванул бы прямо на новый линолеум.

Директор поставил графин на стол перед собой, вытер рукой губы.

— Всем зарплату подавай… — проворчал он в сторону и посмотрел на посетителя. — Скотником пойдёшь?

— А кто это?

— Конь в пальто, бля!.. За скотом ухаживать — кормить, поить, навоз чистить, помещения убирать, пасти.

Кирилл поморщился. Ухаживать за скотом ему не хотелось.

— А трактористом? Или на комбайн?

— Жатва заканчивается, зерновые убрали почти, останется гречиха и семечки. Механизаторы не нужны, бля. Могу, конечно, взять. Они с ноября до сева на «минималку» пойдут, семь тысяч, устроит? Ты, кстати, технику знаешь? «Полесья» у нас, бля, «Торумы», «Джон Дир» один есть.

Кирилл в душе не ебал, что это за абракадабра.

— У меня категории бэ-цэ.

Директор презрительно махнул рукой, как бы говоря, что всё ясно и безнадёжно.

— Это тебе не «Жигуль» водить! Сейчас вся техника, бля, с электронной начинкой, ГЛОНАССы стоят!

— Ну, научите меня! — Кирилл бесился, что вынужден считаться с этой жирной деревенской свиньёй, вообразившей из себя царька.

— Не-не. — Директор снова махнул рукой, достал из ящика стола зелёный пакетик с семечками и сунул одну в рот толстыми пальцами. — Не. Сейчас только скотником или телятником. Ветеринар нужен и агроном, но у тебя же образования нет? — шелуха изо рта, кувыркаясь, полетела на пол. Вопрос был риторическим. — А механизатором весной приходи, может, кто уволится.

— А сколько скотники получают? — спросил Кирилл, чтобы отчитаться в своём рвении работать перед Егором.

— Двадцать. Плюс-минус. Зарплата день в день. Премии бывают к праздникам и бесплатное зерно. Ну?

— Я подумаю, — сказал Калякин и вышел, не желая даже прощаться. Полностью игнорируя секретутку, миновал приёмную и пролетел через холл на улицу. Разговор его и шокировал, и обрадовал, и, в большей степени, возмутил. Надо было сказать этому царьку, чей он сын, сразу бы по-другому заговорил. Зарплата в двадцать тысяч казалась уже получше, но всё равно не дотягивала до приемлемого уровня, а скотником он вообще не хотел работать. По колено в навозе — ага, ищите дурака. Потом Кирилл подумал, что Егор, заставь его жизнь, согласился бы и не на такую работу. Ладно, они ещё поищут, посоветуются. Но армия и родители… Отец бы, блять, лучше помог работу нормальную найти.

Кирилл стиснул зубы, затыкая внутренний голос. Пора было возвращаться домой — ужасно соскучился по Егору. Пока садился в машину и отъезжал, на него вылупились местные старые кошёлки, кучкующиеся возле магазина.

61

Жара стояла невообразимая, чтобы находиться на улице, и речи быть не могло. Кирилл не удивился, обнаружив братьев в доме. Они там наводили ещё большую жару — варили суп и делали заготовки на зиму. В большой кастрюле на плите кипело какое-то рыжее варево с красными и белыми вкраплениями, которое потом разлили по пол-литровым банкам и закатали крышками. Между Андреем и Егором шло общение, которому Кирилл по-белому завидовал. Старший был другом и наставником, младший внимал ему, уважал, не прекословил. Будто они оба понимали, что в этом мире предоставлены сами себе, и, кроме как друг на друга, им больше не на кого положиться, некому доверять. В детстве Кирилл мечтал иметь брата. Рахмановы охотно приняли его в беседу, но такой тесной связи, конечно, не наблюдалось.

На пересказ посещения колхозного директора Егор никак не отреагировал, улыбнулся пару раз на забавных местах, и всё. Согласился, что надо искать ещё. Но Кирилл-то знал, что работать ему, скорее всего, в ближайшие два года не суждено. Обещание отцу