Муссолини и его время - Роман Сергеевич Меркулов

менее важным было поднять безнадежно упавший дух нации. Командовавший операцией майор Тезео Тезеи, один из основателей экспериментальной флотилии торпедных катеров, убежденно обосновывал моральную необходимость атаковать хорошо защищенный вражеский порт:

«Нужно, чтобы весь мир узнал, что есть итальянцы, которые с величайшей отвагой бросаются на Мальту; потопим ли мы какие-нибудь корабли или нет, не имеет большого значения; важно то, чтобы мы сами были полны решимости взлететь на воздух вместе с торпедой на глазах у противника. Этим мы покажем нашим детям и будущим поколениям, какие жертвы приносятся во имя настоящего идеала и каким путем достигается успех».

Эта решимость стоила ему жизни. На этот раз противник был настороже, и операция полностью провалилась, не принеся ничего, кроме тяжелых потерь. Итальянские моряки возлагали всю вину на собственную авиацию – слишком рано начавшаяся атака не отвлекла врага, а, напротив, лишь усилила его бдительность. В действительности же главной причиной неудачи стало техническое превосходство противника – благодаря своим радиолокаторам британцы смогли заблаговременно обнаружить и потопить итальянские катера. Слишком сложный план операции оказался невыполнимым для итальянских вооруженных сил, да и «секретное оружие» еще переживало ряд «детских болезней». Остается лишь предполагать, с какой эффективностью могли бы действовать итальянские ВМС, окажись дуче и его адмиралы способными в свое время разглядеть потенциал катеров-торпед и другого экспериментального вооружения.

Муссолини постарался извлечь максимум из действий своих торпедных катеров: если сражение при Матапане скромно назвали успехом итальянцев, а налет на Таранто фашистская пропаганда и вовсе проигнорировала, то повреждение английского крейсера на Крите и удар по Ла-Валетте стали предметом самого безудержного прославления в прессе и на радио. Можно было подумать, что морская война на Средиземноморье уже выиграна, однако после недавнего сокрушительного поражения дуче запретил своим линкорам и крейсерам удаляться от побережья больше чем на 150 километров. Муссолини объяснял свое решение стремительно уменьшавшимися запасами топлива, но его подлинные мотивы были очевидными для всех: диктатор опасался новых потерь. В апреле Королевский флот обстрелял столицу Ливии, продемонстрировав всем сомневающимся, что Британия все еще правит морями.

Однако с весны 1941 года военная ситуация в Средиземноморье начала меняться. Разместившиеся на Сицилии эскадрильи фельдмаршала люфтваффе Альберта Кессельринга лишили британскую авиацию господства в небе и в значительной степени сковали операции Королевского флота. Немецкая армия разгромила югославов и греков, парашютисты Гитлера добились впечатляющего успеха, захватив Крит в великолепной, хотя и кровопролитной атаке с воздуха, а в Триполи высадился «Немецкий Африканский корпус» Роммеля.

На Муссолини, которому Роммель представился в Риме, немецкий генерал произвел хорошее впечатление, но некоторых итальянских военных оскорбило то, что Гитлер отправил им на помощь человека, получившего высшую награду кайзеровского рейха за участие в сражении при Капоретто, как известно, ставшего величайшим поражением Италии в Первой мировой войне. Роммель в свою очередь поражался порядкам, царившим в итальянской армии. Он считал ее командиров сборищем тщеславных и некомпетентных болтунов, не желающих разделять со своими солдатами тяготы войны. Отношения со своими итальянскими коллегами у немецкого генерала сразу не заладились, но, пока дела войск Оси шли в гору, разногласия заглушались победными фанфарами.

Прибыв в Ливию, Роммель быстро изменил ход Североафриканской кампании – теперь уже войскам Британской империи приходилось стремительно отступать. Немецкие танки оказались очень опасным противником, но не меньшую роль сыграли и то, что германский полководец проигнорировал осторожные указания своего номинального итальянского руководства. Вместо того, чтобы придерживаться оборонительной тактики, он перешел в наступление. К июню 1941 года итало-германские дивизии вновь стояли на египетской границе, осадив ливийский порт Тобрук, где укрылась часть отступающих британских войск. Поражение в Ливии стало следствием попыток Лондона одновременно выиграть на двух досках – разгромить колониальную империю Италии и поддержать военные усилия греков и югославов.

Триполи был спасен, но радость Муссолини омрачало осознание того, что в глазах мирового сообщества успехи войск Оси в Африке стали заслугой исключительно немцев и их вскоре ставшего всемирно известным командира. Такая оценка действительно была не вполне справедливой: после поражения Грациани в Ливию было переброшено несколько танковых и моторизованных итальянских дивизий, без помощи которых Роммель вряд ли сумел бы осадить Тобрук. Тем не менее к этому моменту репутация вооруженных сил Италии оказалась уже столь основательно подорванной предыдущими неудачами, что теперь над итальянцами лишь потешались, вызывая этим у Муссолини все новые приступы гнева и горечи.

В то же время дуче всерьез опасался, что после окончательной победы немцы проигнорируют итальянские претензии на господство в Средиземноморье. Муссолини напрасно беспокоился на этот счет – замыслы Гитлера не уходили дальше желания спасти своего фашистского союзника от поражения. Для фюрера отправка немецких войск на Балканы и в Африку стала лишь вынужденным решением – истинные цели германского диктатора находились на Востоке.

Подозрения Муссолини в отношении немецких намерений означали что несмотря на ряд военных неудач, которые итальянцы потерпели за последние месяцы, дуче был уверен в скором и победном завершении войны. К началу лета 1941 года он не сомневался, что дни Британской империи сочтены, ведь у Лондона не осталось настоящих союзников. Утверждая это, Муссолини был не так уж далек от истины. Невзирая на все победы Королевского флота, на успех в «воздушной битве» над Англией и активную поддержку, оказываемую Лондону администрацией президента Рузвельта, Великобритания, несомненно, терпела поражение в войне.

Развернувшаяся «битва за Атлантику» сжимала кольцо блокады вокруг островного государства. Немецкие подводные лодки охотились за каждым транспортным судном, направляющимся в британские порты, – с каждым месяцем «волчьи стаи» адмирала Карла Деница добивались все больших успехов. Казалось, повторялись события Первой мировой войны, но теперь голод угрожал уже не немцам, а британцам.

Итальянцы тоже приняли участие в этой кампании: еще в конце лета 1940 года в оккупированном немцами Бордо появилась база ВМС Италии, а всего в «битве за Атлантику» приняло участие около трех десятков фашистских субмарин. В целом подводники Муссолини не добились значительных результатов – не только из-за худшей, по сравнению с Кригсмарине, подготовки личного состава, но и по причине уже упоминавшегося несовершенства конструкции итальянских подлодок. Однако даже обычно скептически настроенные немцы признавали, что итальянские моряки достойно несли свою службу.

Убежденность дуче в неминуемой победе Оси сохранилась и после того, как 22 июня 1941 года Германия объявила войну СССР. Муссолини знал, что советско-германские отношения продолжали ухудшаться еще с осени прошлого года, но ему и в голову не могло прийти, что Гитлер собирается добиться победы над Великобританией посредством разгрома Советского Союза – именно такое объяснение привел фюрер в своем письме к дуче. Муссолини, которого немецкий