Дни яблок - Алексей Николаевич Гедеонов

— Будьте здоровы, — сказала девушка. Ненамного старше меня. Очень симпатичная: пепельные волосы, зелёные глаза, вся такого русалочьего типа. — Можно к вам подсяду? Я вижу, тут не занято. Не против?

— Да нет, — ответил я. — Всё равно пора. Дождь прошёл?

— Почти, — ответила она. — Слушайте, это такой ужас был! Потемнело сначала. И молнии! Но без грома. А потом вода стеной — будто лето. Но так похолодало. И темно до сих пор. Чтоб в ноябре почти и гроза, никогда такого не видела. Молнии! В столб одна попала. Трамваи стоят.

— Молнии? — переспросил я.

— Ага, — ответила она. — Очевидное-невероятное.

— Вы ведь что-то хотите спросить? — невежливо поинтересовался я. Девушка покрутила ложкой в чашке. Ещё раз. Снова…

— Ну, — сказала она. — Светлана Григорьевна, она… Она сказала, что ты… Что вы… Короче говоря, у меня вопрос, немножко странный…

— Нет, — быстро сказал я. — Не буду.

— Что?! — удивилась она и высмотрелась на меня широко расставленными зелёными глазами. — Что «не буду»?!

— Говорить с мертвяками, — ответил я. — Вы же хотели спросить… нет, посоветоваться… скорее извиниться… Перед отцом, да? Одна группа крови… И что-то выяснить.

Девушка вся как-то померкла и ссутулилась.

— Да, — сказала она, с явным усилием и тоненько шмыгнула носом. — Да… Не соврала тётя Света. Ну… тут такое дело… Я… мне…

— У вас роман? — уточнил я.

— Да, — растерялась она. — Его так зовут. А откуда… Ой!

— Это не он… — продолжил я. — А вообще… вообще, я не в рабочем состоянии сейчас. Колено болит, и голова, и в школе, ну… Нет.

— Я заплачу! — быстро и деловито сказала девушка. — Денег хватит, надеюсь…

— С этим проблем как раз не будет, — также быстро ответил я. Через всю жизнь.

— Спа… — начала она.

— Нет-нет, — остановил её я. — Нельзя!! Действительно не очень могу сейчас. И денег не надо мне, — почти правдиво сказал и — Хотя… Вот у вас есть то, что мне нужно… Может пригодится, в смысле.

— Что это? — почему-то полушёпотом спросила девушка.

— Украшение, — с сомнением ответил я. — Нет… Кулон? Нет. Оно у вас на шее!

Девушка сдвинула брови, моргнула несколько раз. — М…ммм… — сказала она. — А что?

— Передарите мне, — попросил я. — Взамен скажу, где лежит то, о чём вы спросить хотели.

— А отку… — начала девушка. — А, да!

Она сняла с себя цепочку, серебряную… На цепочке висело небольшое каменное колечко.

— Пряслице! — сказал я ему. — Сковорода, иди сюда…

Пряслице заметно дрогнуло, сделало попытку перейти из рук в руки прямо в воздухе, но серебряная цепочка не пустила.

— Сейчас скажу, что вижу… — вздохнул я. — У вас отец умер… пол-год а, да… а, нет! Переход же… На летнее солнцестояние, да. Четыре месяца тому, значит, или чуть больше.

Кофе в чашке у девушки угрожающе зашипел и начал подниматься, словно в турочке.

— Переставьте его на соседний столик, — посоветовал я. — Пусть там пошипит. И испачкает всё. Такое бывает здесь.

Тётя Света смотрела на наши манипуляции внимательно. Глаза она сделала совсем маленькие, к тому же показала мне тряпку, внешне мокрую. Тёти Светины подозрения и угрозы показались мне необоснованными.

— Да… — продолжил я. — Так вот. Там у вас вопрос к нему был. Про чеки… Мучительный… Всех он мучает. Все ищут. Такая ссора… ужасно просто, как вы все обзываетесь. А… неродная… У вас, получается, мачеха, да? И брат сводный?

— Угу, — тревожно сказала девушка… — А, а…

— К тому же квартира вдобавок, — уточнил я. — Вы живёте отдельно ведь? Совсем отдельно. В своей квартире? Это квартира… получается, деда?

— Мамина, — сказала девушка, пошмыгивая. — Но получал дед. На Пересечении… Знаете, там есть такой… Семь этажей и пять…

И она сняла с цепочки пряслице.

— Знаю, да, — нетерпеливо ответил я. — Чеки, кстати, на даче. В старом бушлатике. У вас же отец… поначалу был на флоте, да?

— Да… — ответила девушка. — Ходил. И в океан даже. А потом… потом… ну, он в медицинский поступил. С мамой там познакомился… Работали всю жизнь в Октябрьской. Мама, она…

— Я знаю, — ответил я… — Но это давнее. А скажите, у вас отец, он… в Анголе же побывал, да? По работе… долго?

— Всё она, — глухо сказала девушка и пододвинула пряслице ко мне, — Юлия Пална его. Подбила на третий контракт. И… и… и…

— И гепатит, — закончил я. — Не терзайте себя. Есть ключи от дачи?

— Да… пока, — растерянно ответила девушка.

— Так бегом, ведь рабочий день, — сказал я. — Представляете себе, где бушлатик этот?

— Да! — оживлённо заметила девушка.

— Скоро до него доберётся крыса, — рассказал известное я. — Но у вас больше шансов успеть первой… А потом отдадите эти ключи при свидетелях и на дачу ни ногой, никогда. Плохое место.

Пряслице на столе чуть заметно дрогнуло. И я спрятал его.

Девушка подскочила, бросилась к выходу, потом вернулась, зачем-то поцеловала меня, крепко, — и спросила: «А Ромка?»

— Это первый брак, — сказал я и допил совсем остывший кофе.

— Первый? — совершенно изумилась бровями девушка.

Тётя Света прикрутила звук в «Весне» ради такого случая и вся обратилась в слух.

— Второй будет лучше, — заверил девушку я.

Тётя Света чихнула и разбила бокал.

— Будьте здоровы, — сказали мы хором. — На счастье, — заметил я. — А у вас время… — напомнил девушке я. — Бегите скоро. В зелёные машины не садиться, да и нет не говорить.

Девушка кивнула и побежала. Как велено.

— И куда же ты её отправил, отакую из подскоком? — поинтересовалась тётя Света.

— До вечера вернётся, — ответил я.

— Ну, то ясно, — продолжила допрос тётя Света. — Я спрашиваю не за себя, там сложная ситуа…

— На Сады поедет, — сказал я, предваряя эпопею — А ещё понять никак не мог, что это за место — земля на воде, в городе и нигде, думал — намыв.

— И ничего не намыв, — благостно отозвалась тётя Света и налила посетителю кофе, — и совсем не нигде. Там улицы есть даже. Первая, например. Синяя, Третья Вишнёвая, проезд.

— Мост там построят и снесут всю эту синюю вишнёвую к чертям собачьим, — безмятежно ответил я. — Спасибо за пепси-колку, тёть Света, очень попустило, хоть не звенит в голове, — сказал я и покинул гостеприимную «Браму».

Дождь прошёл, туман на время истончился до лёгкого флёра. Город в нём смотрелся пронзительно и цеплял на себя призраки жёлтых листья из ниоткуда. Листья, конечно, были кленовые и красивые, некоторые даже багрец и восторг — но ведь последний клён на Сенке облетел пару недель назад…

Я решил пройтись по площади, может быть, зайти в Дом Книги, а может, и в гастроном — иногда, после обеда, там выбрасывают лимонные дольки. Я ем их подсохшими,