И тьма взойдёт - К. С. Пакат

Сквозь небольшую щель в двери Кэтрин видела совсем немного: лишь край дядиного плеча да роскошный камзол лорда Креншоу, но слова слышала ясно.

– …объявить о моих намерениях, – говорил гость, – и попросить руки вашей племянницы…

Её сердце неистово забилось. Кэтрин могла только мечтать о таком удачном стечении обстоятельств, но не смела надеяться по-настоящему, тем более – не так скоро. Помолвка с лордом Креншоу! Разум буквально наводнили связанные с подобным мероприятием мыслями. У Кэтрин будут новые платья, модные причёски и собственная горничная. Можно будет посещать балы и собрания, и даже наверняка придётся выбирать, какое приглашение принять. И конечно же, дядюшка с тётушкой будут счастливы так удачно пристроить племянницу, кроме того, их материальное положение значительно улучшится.

– Подслушивать нехорошо.

Кэтрин посмотрела вниз и увидела хмурое лицо младшей сестры: бледной десятилетней девочки с тусклыми волосами и очень тёмными густыми бровями.

– Это неправильно, – добавила Элизабет, которая всегда придерживалась правил, за исключением тех, что запрещали ей покидать комнату во время обеда.

Хотя с сестры сталось бы заявить, что трапеза уже окончена, а потому правила не нарушены.

Кэтрин была слишком счастлива, чтобы беспокоиться.

– Я знаю. Ох, Элизабет! Я только что услышала чудесные новости!

– О лорде Креншоу? – Девочка ещё больше нахмурилась. – Мне он не нравится.

– Тебе никто не нравится, – возразила Кэтрин, не в силах перестать улыбаться и повторять про себя с лёгким волнением: «Леди Креншоу!»

– Неправда! Мне нравится миссис Парсонс. И наш повар. И мистер Бейли, продавец булочек, – Элизабет перечисляла медленно, тщательно продумывая, кого ещё включить в список. – И…

Услышав скрип двери, Кэтрин, смеясь, поспешно увела сестру.

– Тише, они идут! Давай, поторапливайся!

Когда Элизабет скрылась наверху, Кэтрин помчалась обратно в гостиную, села на стул с высокой спинкой, быстро поправила юбки и придала лицу удивлённое выражение, услышав новости от тётушки и дядюшки.

Медленно приходя в себя, Уилл заставил себя не шевелиться. Он чувствовал, как колется торчавшая из тюфяка солома, ощущал прелый запах: срезанное сено слишком долго оставалось в поле. А ещё зловоние от несвежего пива и от потных тел всех тех, кто спал на этом матрасе, – его явно не проветривали. Похоже, сейчас Уилл находился в какой-то гостинице. До него доносились голоса.

– Никогда не видела ничего подобного, – говорила девушка.

– Никто не видел, – тихо ответил ей мужчина. – Я не знаю никого, кому под силу вложить Осквернённый Клинок обратно в ножны. Но что бы ни сделал этот мальчик, похоже, ему пришлось за это поплатиться.

Уилл лежал очень тихо, понимая, что речь идёт о чёрном мече с корабля. Притворяясь спящим, юноша тщательно подмечал всё вокруг. Его не сковали. Синяки от побоев и порезы пульсировали, а волосы всё ещё были влажными, но он больше не чувствовал леденящий холод с реки. Оба голоса казались знакомыми.

– Кто… Кто он такой? – Девушка старалась говорить тихо.

– Мне ведомо лишь, что он ранен, и что Саймон зачем-то хотел его получить.

– Уилл просто потерял сознание. Я не била его. Ничего такого, – добавила собеседница, словно оправдываясь. – Когда он очнётся…

– Он уже очнулся, – ответил мужчина.

Уилл открыл глаза и натолкнулся на пристальный взгляд Джастиса. Его волосы цвета воронова крыла обрамляли удивительное благородное лицо. На корабле воин проявил сокрушительную силу, орудуя палашом, и позже, когда боролся с поднимавшейся водой, после чего прорвался сквозь толпу людей на судне, как воплощение самой надежды.

– Теперь надобно решить, что делать дальше, – проговорил Джастис.

Коричневый плащ скрывал его странную одежду, но мужчина всё ещё носил при себе меч. Уилл видел, как плащ топорщился поверх оружия.

В этой грязной комнате со стенами, покрытыми потрескавшейся штукатуркой, Джастис выглядел ещё более неуместно, чем на корабле – словно скульптура героя, ожившая в совсем не подходящей для этого обстановке.

Позади него, опустив плечи, сидела девушка с привлекательными, хоть и похожими на мальчишеские чертами лица и яростным хмурым взглядом – Вайолет. Она вернулась за ним, Уилл помнил это ясно. Теперь их обоих объединял секрет о её невероятной силе. Эта незримая нить протянулась между ними после того, с чем довелось столкнуться вместе.

А вот то, как Джастис и Вайолет смотрели на Уилла, было ново: настороженно, словно он представлял собой опасность, и они не знали, чего ожидать. Вспомнилась та ночь в Боухилле: нападение, отчаянные слова матери перед смертью, постоянное преследование. А ведь юноша даже не знал, почему те люди гнались за ним и почему пытались убить… Только тот взгляд и нож, направленный на него…

Уилл приподнялся и сел на матрасе, игнорируя резкую боль и приступ головокружения.

– Мне нужно уйти.

Справа находилась дверь, единственный выход отсюда. Окна были закрыты ставнями, выкрашенными в чёрный цвет и снабжёнными тяжёлыми деревянными щеколдами. Толстые оштукатуренные стены заглушали большую часть звуков, но снизу, из-под деревянного пола, доносились тихие голоса. Похоже, эта комната располагалась на самом верхнем этаже гостиницы. Сердце забилось от хорошо знакомого застарелого страха.

Первое правило, которое пришлось усвоить Уиллу, – держаться подальше от постоялых дворов, потому что за ними постоянно наблюдали. Как и за дорогами.

– Всё хорошо. Мы выбрались с корабля, – сказала Вайолет. – Ты в безопасности.

– Никто из нас не в безопасности, – возразил Джастис.

Он приблизился вплотную к Уиллу, который постарался не вздрогнуть, когда ощутил кожей движение воздуха от опавшего плаща мужчины. Затем изучил юношу, каждый синяк и порез на его руках и на лице, потом посмотрел ему в глаза и тихо добавил:

– Полагаю, ты понимаешь это даже лучше, нежели мы. Не так ли?

Уилл чувствовал себя уязвимым. Его видели насквозь – впервые с тех пор, как он ударился в бега. Эти двое знали, что Саймон хотел заполучить его. Возможно, они знали и что-то ещё, например, ответы на вопросы: почему он убил мою мать? Почему преследует меня?

В конце концов, оба его спутника являлись частью всей этой истории, как таинственное отражение в зеркале, медальон и та ужасающая вспышка чёрного пламени. То, как Джастис сражался на судне, было просто физически невозможно. Он бросил молодого мужчину из одного конца трюма в другой. Воин был так же невероятно силён, как и Вайолет, которая разорвала цепи.

Любой из них обладал достаточной мощью, чтобы разорвать Уилла надвое. Но куда больше его пугало то, что они могли знать о нём.