Московское царство и Запад. Исторические очерки - Сергей Каштанов

Лайхт считал ministeria подражанием, попыткой Каролингов создать нечто подобное византийским scholae. По мнению докладчика, проще предположить, коль скоро речь идет о Павии, столице лангобардского королевства, местную (in loco) эволюцию, если не желание сохранять преемственность. Сольми был согласен с идеей лангобардского происхождения ministeria в Павии. Монти заметил, что шесть корпораций, упомянутых в «Honorantie» (монетчики, золотоискатели, рыбаки, кожевники, корабельщики, мыловары), трудно считать «существенным элементом преемственности городской жизни», учитывая, что, например, труд пекарей и мясников был куда как более необходим для жизни города, нежели деятельность золотоискателей. Пытаясь найти некие общие черты, объединявшие павийские ministeria, Монти усматривал их в том, что все эти корпорации выполняли определение «регалии».

Отсутствие в «Honorantie» упоминаний о профессиях, совершенно необходимых для обеспечения жизни в городе, смущало и Лайхта, который предположил, что в Павии сосуществовало два типа ministeria: упомянутые в «Honorantie» (в качестве обладателей части монопольных прав королевской власти они подчинялись королевскому двору) и, наряду с ними, ministeria поставщиков продовольствия и другие корпорации, обеспечивающие потребности города (они подчинялись, вероятно, графу Павии). Существование подобной системы двойных ministeria подтверждается дипломом Фридриха Барбароссы 1164 г. графу Самбонифачо: в дипломе ясно говорится о ministeria пекарей и мясников как об особых ассоциациях, отличных от ministerium de schola maiori.

Контроль над корпорациями в лангобардскую и постлангобардскую эпохи осуществлялся на нескольких уровнях: в Павии (так же, как и в Милане, Вероне и других городах) королевская палата контролировала объединения ремесленников, имеющих отношение к королевским монополиям, но в той же Павии и в других городах королевства контроль над корпорациями, и в особенности занятыми такими жизненно необходимыми делами, как перевозки и снабжение продовольствием, осуществлялся сначала гастальдами и iscarii, а позднее графом или епископом.

Возможно, термины ministerium и officium, которые с X в. всегда употребляются в связке, объясняют изначальное различие между объединениями городских перевозчиков и поставщиков продовольствия (officia – термин, широко использовавшийся в лангобардскую эпоху, как показывают документы, для обозначения административных органов) и объединениями, имеющими отношение к королевским монополиям (ministeria – термин, который появляется только в эпоху Каролингов); первые подчинялись собственно гастальдам и iscarii, вторые – королевской палате и ее camerarius.

Довольно показателен пример Венеции. Из документа первой половины XI в. явствует, что в системе древних officia, зависящих от гастальда, некоторые ремесленники пользуются особой автономией (т. е. не обязаны работать вместе с другими, но могут работать дома – без сомнения, выполняя какие-нибудь трудовые обязательства перед государством). Позднее, в XIII в., мы находим все те же officia с определенными обязательствами в отношении государства. Но за это время произошла перемена, позволяющая говорить о средневековых артелях, – теперь officia имеют собственные статуты (даже если их должны утверждать дожи) и, более не завися от гастальда, сами выбирают свое руководство, которое присваивает себе звание гастальдов.

Система ministeria и officia, должно быть, претерпела в период с IX по XI в. заметную трансформацию. «Honorantie», созданные в первые годы XI в., показывают нам корпоративную систему уже в процессе разложения в результате тлетворного влияния феодализма. Так же, как права королей на павийские ministeria переходят к феодалам, которые превращают их в своего рода наследственное владение, так и права на второстепенные ministeria Павии и ministeria других городов или попадают в зависимость от феодалов, или переходят к графам, епископам, виконтам и другим общественным фигурам, присваивающим себе, более или менее законно, право их контролировать, и преимущества, которые предполагает такой контроль.

Из-за «вакуума власти», образовавшегося вследствие борьбы за инвеституру, и серьезных проблем, которые она создала для администрации городов, вся система ministeria и officia стала терять устойчивость одновременно с переходом власти от епископов и графов к коммунам. Однако сохранился сектор, где очень сильным оставалось сопротивление прежних органов, не желавших отказываться от всех форм контроля над профессиональными ассоциациями; контроль в этом секторе был особенно жестким и прочным – речь идет о корпорациях поставщиков продовольствия. Поэтому мы не должны удивляться, обнаружив, что на пике развития городов-государств пекари, торговцы зерном, маслом и вином из Пизы продолжают находиться в зависимости от виконта (1153 г.), а поставщики продовольствия, например мукомолы из Пьяченцы, зависят от поверенных епископа (1170 г.), за которым еще в 1180 г. сохранялись определенные права на мясные лавки, в то время как другое высокопоставленное лицо претендовало на контроль, правда, не всеми признаваемый, над пекарнями и мельницами.

Следовательно, с появлением коммун система ministeria исчезла не всюду. Там, где епископу или графу не удавалось сохранить прежние рычаги подчинения, возникала коммуна, заменявшая старых хозяев. В Болонье это можно видеть на примере iscarii.

Но если не брать нескольких очагов сопротивления, в целом система ministeria с возникновением коммун стала расслаиваться. Артельщики полностью освободились от любого контроля со стороны государства и от любых обязательств по отношению к нему. Но они столкнулись с необходимостью организовать некую ассоциацию, которая помогала бы им с доставкой сырья, с организацией труда, необходимой для того, чтобы избежать перепроизводства, с регулированием конкуренции и т. д. Таким образом, процесс разложения системы ministeria еще не успел закончиться, когда снизу начался процесс преобразования и реорганизации профессиональных ассоциаций, в результате которой артельщики объединились в братства, находящиеся под моральной опекой епископа.

Вот что, по-видимому, произошло со многими артельщиками, и в особенности с сапожниками, кузнецами, ткачами. Торговцы, похоже, пошли другим путем. Они, никогда не входившие в ministerium, не чувствовали потребности в ком-то, кто бы их опекал, и поэтому в качестве образца для своих объединений они взяли не братство, но все ту же коммуну.

Как особый случай докладчик рассмотрел эволюцию корпораций и контроля над ними в Болонье в XIII–XIV вв.[1358]

Шарль М. де ля Ронсьер (Экс-ан-Прованс) в докладе «Цехи и социальные движения в северной и центральной Италии XIV и XV вв.» дал общую характеристику цехового строя итальянских городов изучаемого региона, показал социальные противоречия внутри цехов, взаимоотношения между цехами и городскими властями, а также попытался раскрыть причины городских движений и их спада.