Московское царство и Запад. Исторические очерки - Сергей Каштанов

Причины ослабления городских движений недостаточно ясны. Автор высказывает на этот счет ряд предположений, опираясь в основном на результаты исследования Кона. Прежде всего он допускает, что напряженность в отношениях между sottoposti и хозяевами могла смягчиться. На эту мысль его наводят данные о прогрессирующем росте поденной зарплаты в сельском хозяйстве. В пшеничном эквиваленте рост зарплаты выражается в следующих цифрах: 5 кг (в день) в 1350–1375 гг., 8 кг в 1400–1420 гг.; 14,3 кг в 1425–1429 гг. Автор, однако, не ставит вопрос о том, можно ли явление, характерное для сельской местности (salaires journaliers agricols), прямо проецировать на город.

Далее. На примере Флоренции докладчик стремится показать, как политика сегрегации, проводившаяся городской верхушкой, изолировала рабочих от других слоев населения и приводила к снижению их социальной активности. Если в XIV в. в черте старого города проживало 25 % учтенных Коном sottoposti, то в XV в. – всего 2 %. Рабочих-шерстяников, т. е. ту категорию, которая была главной движущей силой восстания чомпи, постепенно выселили в отдаленные кварталы, на окраины города. В результате кругозор рабочих суживался до рамок прихода, а внутригородская солидарность ослаблялась. Вместо общения между представителями разных классов, к которому предрасполагало соседство, возникало разобщение. Отношение буржуазии к рабочим ухудшилось, в нем стали преобладать недоверие и подозрительность. Раньше автор говорил, что внепрофессиональкая солидарность ослабляла революционность движения. Теперь же отсутствие ее или сведение к минимуму включается в число факторов, опять-таки снижавших революционность рабочих. В этом нельзя не увидеть противоречия.

В качестве еще одного момента, действовавшего в направлении уменьшения социальной активности рабочих, выступает репрессивная политика государственной власти. Докладчик отмечает, что в XV в. усилились средства полицейского надзора за рабочими, обеспечивавшие подавление в зародыше всякого волнения или сговора. Поддержание порядка в квартале перешло из рук приходских «капелланов» (выборных членов местной общины) в руки должностных лиц коммуны (berrovieri). Судебные органы стали более сочувственно относиться к жалобам представителей патрициата на своих подчиненных и на низший слой ремесленников. В 1344–1345 гг. к числу патрициев принадлежало 29 % истцов, в 1455–1466 гг. – 75 %. Даже праздники и игры, организуемые государственной властью, служили цели еще больше подчинить sottoposti полицейскому контролю[1359].

Оценивая доклад Ля Ронсьера в целом, следует подчеркнуть, что он внутренне довольно противоречив. Некоторые противоречия были отмечены выше. Основное противоречие состоит в том, что автор, с одной стороны, связывает рост народных движений в 1340–1380 гг. с неблагоприятной экономической конъюнктурой и ухудшением положения народных масс, а с другой стороны, считает, что движение рабочих было вызвано их стремлением сохранить свой жизненный уровень, повысившийся после 1348 г.

Кроме того, противоречиво решается вопрос о внутреннем напряжении в цехах. Оно признается главной причиной волнений, но вместе с тем подчеркивается, что движение начинали не самые угнетенные (sottoposti), а младшие цехи, т. е. классовая напряженность отодвигается даже не на второй, а на третий план в механизме возникновения восстаний, ибо в ней фактор № 1 – общие экономические трудности и голод, фактор № 2 – межцеховое неравноправие (отсюда недовольство младших цехов), фактор № 3 – угнетенность и недовольство наемных рабочих. В то же время внутреннее положение в младших цехах, оказывающихся инициаторами социальной борьбы, фактически не освещается. Все примеры внутренней напряженности относятся к старшим цехам. Мало связанным с проблемой классовой борьбы оказывается вопрос о membra в составе больших цехов. Неясна специфика положения таких категорий, как ученики и подмастерья, характер их отношений с мастерами и рабочими, роль во время восстаний.

Бернар Шевалье (Тур) в докладе «Цехи, политические конфликты и социальный мир во Франции (за исключением Фландрии) в XIV и XV вв.» сделал попытку рассмотреть параллельно историю социальной борьбы и организации ремесла в городах Франции конца XIII – середины XVI в.

Хронологические выкладки автора: 1) 1280–1422 гг. – эпоха частых городских волнений, которая распадается на период «разрозненных насилий» (1280–1340 гг.) и период более организованных движений или «политических конфликтов» (1355–1422 гг.); промежуток между ними характеризуется почти полным отсутствием восстаний; 2) в периоде «политических конфликтов» выделяются три волны особого подъема городских движений, имевшие место в 1356–1358, 1379–1383 и 1412–1422 гг.; 3) в конце XIII–XIV в. городские восстания охватывают две зоны – к северу от Сены и к югу от воображаемой линии Тулуза – Лион, огибающей центральный массив; центральная часть Франции, между Сеной и Гаронной, в это время почти не затронута городскими волнениями; только в 1417–1419 гг. движение охватывает всю страну; 4) после 1422 г. до начала религиозных войн – время относительного «социального мира» в городах, нарушаемого лишь с 1539 г. стачками печатников в Лионе и Париже, которые, однако, будучи движением локальным и профессионально ограниченным, не меняют общей картины; 5) до середины XIV в. во Франции отсутствует цеховой строй; он распространяется и расцветает в 1350–1550 гг.

Наряду с более или менее конкретными датами в докладе фигурируют и условные или округленные даты. Так, вместо 1422 г. как момента окончания последней крупной волны городских движений обычно указывается 1420 г. В качестве грани между первым и вторым этапами волнений выступает 1350 г. Эта же дата – условное начало цехового периода.

Автор считает цехом (corps de metier, corporation) только такую организацию ремесленников, которая представляет собой юридическое лицо, официально признанное верховной властью и имеющее свой письменный устав. До 1382 г. известно 30 цеховых уставов, в XV в. – 41, в XVI в. – 61. Типичные черты цеха: непринятие в него работников, ведущих собственное частное производство; избрание «надзирателей» (esgards), которые, располагая такими рычагами, как вступительной экзамен (в XV в. – «институт шедевров») и вступительная пошлина, имели возможность произвольно решать вопрос о допуске в цех новых руководителей производства; связанная с существованием этой группы иерархизация прав членов цеха; принесение новыми членами присяги цеху, а не коммунальным властям.

Хотя автор и говорит, что до 1350 г. цехов не было, все же он отмечает, что в известной публикации «Ордонансы королей Франции» есть 15 актов с упоминанием цехов, которые относятся к периоду ранее указанной даты. В этом издании все акты о цехах касаются северной Франции (la Languedoil). Всего их, по подсчетам автора, – 302 (до 1530 г.)[1360]. Из них 86 % относится ко времени после 1365 г., но при этом 60 % было выдано до 1450 г.