Острова в океане - Эрнест Хемингуэй

– Давайте помолчим, – сказал Томас Хадсон. –На шхуну полезем все сразу, а если эта немчура внизу, ты им крикни по-ихнему,чтоб выходили и чтоб руки вверх. И хватит разговаривать, потому что голосадалеко разносятся, дальше, чем стук мотора.

– А если они не выйдут, тогда что делать?

– Тогда Вилли бросает гранату.

– А если они все на палубе?

– Откроем огонь, каждый по своему сектору. Я – покорме. Питерс – по средней части. Ты – по носовой.

– Так гранату мне бросать или нет?

– Конечно, бросай. Нам нужны раненые, которых еще можноспасти. Поэтому я и захватил санитарную сумку.

– А я думал, ты ее для нас взял.

– И для нас. Теперь помолчим. Вам все ясно?

– Яснее дерьма, – сказал Вилли.

– А затычки для задниц нам выдали? – спросилПитерс.

– Затычки сбросили с самолета сегодня утром. Ты развене получил?

– Нет. Но моя бабка говорила, что у меня такое вялоепищеварение, какого на всем Юге ни у одного ребеночка не найдешь. Одна мояпеленка лежит в качестве экспоната в Смитсоновском институте.

– Перестань трепаться, – вполголоса сказал Вилли,откинувшись назад, чтобы Питерс его лучше расслышал. – И все это мы должныпроделать при свете, Том?

– Сейчас, не откладывая.

– Ой, лихо мне, голубчику, будет, – сказалВилли. – В какую компанию я попал – кругом одно ворье, одни ублюдки.

– Заткнись, Вилли. Посмотрим, как ты драться будешь.

Вилли кивнул и своим единственным зрячим глазом уставился назеленый остров, который будто привстал на цыпочки на коричневато-красных корняхмангровых деревьев.

Прежде чем шлюпка обогнула мыс, он сказал еще только:

– На этих корнях попадаются хорошие устрицы.

Томас Хадсон молча кивнул.

Они увидели шхуну, когда обогнули мыс и вошли в пролив,отделяющий этот остров от другого – маленького. Шхуна стояла носом к берегу, сее мачты свисали виноградные плети, палуба была устлана свежесрезаннымимангровыми ветками.

Вилли снова откинулся назад и тихо проговорил Питерсу почтив самое ухо:

– Лодки на ней нет. Передай дальше.

Питерс повернулся своим веснушчатым, покрытым пятнами лицомк Томасу Хадсону и сказал:

– Лодки на ней нет, Том. Наверно, съехали на берег.

– Мы поднимемся на борт и потопим ее, – сказалТомас Хадсон. – План действий тот же. Передай дальше.

Питерс нагнулся и сказал это Вилли на ухо. Они подошли кшхуне со всей скоростью, какую только могли выжать из маленькой тарахтелки –мотора, и Томас Хадсон ловко, без малейшего толчка подвел шлюпку к борту. Виллиухватил гак шкафута, откинул его назад, и они почти одновременно, все втроем,взобрались на палубу шхуны. Под ногами у них были мангровые ветки, издававшиебезжизненно свежий запах, и Томас Хадсон увидел обвитую виноградными плетямимачту, и это опять было как во сне. Он увидел открытый люк, и открытый форлюк,и набросанные на них поверху ветки. На палубе никого не было.

Томас Хадсон взмахом руки послал Вилли на нос мимо первоголюка, а на форлюк навел автомат. Он проверил спуск у предохранителя. Его босыеноги ощущали твердую округлость веток, скользкость листьев и теплоту деревяннойпалубы.

– Скажи им, чтобы выходили с поднятыми руками, –вполголоса бросил он Питерсу.

Питерс грубо, гортанно заговорил по-немецки. Ответа на егослова не последовало – все как было, так и осталось.

У бабушкина внучка недурная дикция, подумал Томас Хадсон исказал:

– Повтори: пусть выходят. Даю им десять секунд.Обращение с ними будет, как с военнопленными. Потом сосчитай до десяти.

Питерс говорил так, словно вещал судьбу всей Германии. Голосу него звучит великолепно, подумал Томас Хадсон и, быстро повернув голову,посмотрел, не видно ли лодки. Но увидел он только темные корни и зеленую листвумангровых деревьев.

– Сосчитай до десяти и бросай гранату, – сказалон. – Вилли, следи за этим дерьмовым люком.

– Он, мать его, ветками прикрыт.

– Сунь туда гранату, только после Питерса. Протолкни еевнутрь, не бросай.

Питерс сосчитал до десяти. Высокий, свободный в движениях,как бейсболист на подаче, он взял автомат под мышку, выдернул зубами чеку,задержал гранату, уже окутанную дымом, в руке, точно поддавая ей жару, ишвырнул ее из-под руки, как настоящий Карл Мейс, в темную дыру люка.

Глядя на него, Томас Хадсон подумал: ну и актер! И ведь емукажется, что там никого нет.

Томас Хадсон бросился на палубу, держа открытый люк наприцеле. Граната, брошенная Питерсом, взорвалась с ослепительной вспышкой, сгрохотом, и Томас Хадсон увидел, как Вилли раздвигает ветки над форлюком,прежде чем сунуть туда гранату. И вдруг справа от мачты, там, где с нее свисаливиноградные плети, он увидел дуло винтовки, высунувшееся между ветками над темфорлюком, около которого был Вилли. Он выстрелил по ней, но она сама дала пятьвыстрелов, простучавших быстро, дробно, как детская трещотка. Тут же следом,ярко сверкнув, взорвалась граната Вилли, и Томас Хадсон взглянул на него иувидел, как он срывает чеку с другой гранаты. Питерс лежал на боку, уткнувшисьголовой в фальшборт. Кровь с его головы стекала в шпигат.

Вилли швырнул гранату, и звук взрыва был совсем другой,потому что, прежде чем взорваться, граната далеко прокатилась под палубой.

– Как ты думаешь, остался там кто-нибудь в живых изэтих подонков? – крикнул Вилли.

– Я сейчас отсюда брошу, – сказал Томас Хадсон. Онпригнулся и побежал, чтобы не попасть под обстрел из большого люка, сорвал чекус удобно схваченной его рукой серой, тяжелой, плотной гранаты и, обогнувоткрытый люк, швырнул ее на корму. Раздался треск, гул, и над вздыбившимисядосками палубы потянулись струйки дыма.

Вилли остановился около Питерса, Том подошел и тожепосмотрел на него. Он был почти такой же, как всегда.

– Вот и потеряли мы своего переводчика, – сказалВилли. Веко на зрячем глазу у него подергивалось, но голос звучал обычно.

– Быстро она садится, – сказал Томас Хадсон.

– Да она уже сидела на мели. А теперь дает крен наконцевые бимсы.

– Столько у нас несделанного осталось, Вилли.