Цель номер один. План оккупации России - Михаил Антонов

Что дальше?

На последнем в 2007 году заседании правительства Путин признал, что мир вступает в эпоху дорогих продуктов питания, так же, как и дорогой энергетики. Он заявил: необходимо «не просто сдерживать цены, этого недостаточно, и мы не добьемся нужного эффекта таким образом, а нужно думать о развитии собственного сельскохозяйственного производства… Нужно вкладывать туда деньги, нужно помогать селянам вставать на ноги так, как мы это делали, может быть предыдущие два года в рамках национальных проектов, нужно думать, как нам выстраивать эту работу дальше»[69].

Еще будучи кандидатом в президенты РФ, Дмитрий Медведев, посетив в Калининградской области передовой (не хуже европейских) производственный комплекс по глубокой переработке маслосодержащих культур, сделал выводы глобального характера: «У нас появились реальные рычаги для стабилизации цен (на продукты) внутри страны… Мы не только крупнейшая энергетическая страна, но и имеем возможность превратиться в крупнейшую продовольственную державу мира. Эти вызовы XXI века мы вполне можем превратить в наше преимущество»[70].

Председатель Аграрной партии (уже бывшей, ныне влившейся в «ЕР») России Владимир Плотников считает: главная задача заключается в том, чтобы «выйти на обеспечение 80 процентов потребностей в продуктах питания за счет отечественного производства»[71].

Власть осознала необходимость восстановления крупного сельскохозяйственного производства. Она долго держала равнение на развитие фермерства. Но фермеры до сих пор производят всего 3 процента продовольствия в стране. Алексей Гордеев познакомился с фермерством в Евросоюзе: «Производство молока там полностью квотируется: грубо говоря, государство каждому фермеру дает задание по выработке. Это элемент плановой экономики. Я был в Голландии в кооперативе «Кампина». Он объединяет 4000 фермеров: забирает у них молоко и перерабатывает на крупных заводах. Фермер – просто человек у станка: он знает свою норму, знает, сколько ему заплатят»[72]. В таком же положении находится и фермер в США. И Гордеев уже провозгласил новый курс: назад, к колхозам! Правда, уже без парторгов. Именно этим, согласно здравому смыслу, должно закончиться «объединение фермеров на принципах кооперации»[73]. И соответствующее движение уже началось, в частности, в Волгоградской области[74].

И в аграрном секторе нет иного пути, кроме возвращения к лучшим сторонам советского опыта!

НЕ ПОРА ЛИ ПЕРЕСТАТЬ ГАДАТЬ НА КОФЕЙНОЙ ГУЩЕ?

Будущее России вызывало, вызывает и всегда будет вызывать жгучий интерес не только в нашей стране, но и во всем остальном мире. Россиянам сегодня очень важно знать, «что век грядущий нам готовит». Другие народы, изумленные, если верить Гоголю, непрекращающимся полетом «птицы-тройки», гадают, «что значит это наводящее ужас движение», долго ли им еще придется «косясь постораниваться и давать ей дорогу», а главное – нельзя ли поживиться за ее счет? И неудивительно, что работ на эту тему всегда будет предостаточно.

Но если количество таких исследований велико, то их качество обычно оставляет желать лучшего. Говоря откровенно, в большинстве случаев исследователи, прямо или завуалированно, выдают желаемое за действительное. Но аргумент типа «я хочу, чтобы было так», как правило, недостаточно убедителен.

Чаще всего такого рода соображения имеют под собой некое подобие обоснования вроде анализа предполагаемого соотношения сил на мировой арене. Так, например, экономист Михаил Хазин в интервью газете «Завтра»[75] «Глобальный кризис и Россия» размышляет над тем, как предстоящий крах мировой экономики отразится на судьбах нашей страны. По его мнению, надвигающийся общецивилизационный кризис ведет к распаду глобального рынка и мировой долларовой системы и, как следствие, к образованию нескольких «центров сил» с самодостаточными экономиками. Это – США плюс Великобритания, ЕС, Китай, Япония, Индия, Ближний Восток, отдельная еврейская карта. А что же Россия? Ей места там нет. Впрочем, как и у другого, американского, специалиста по геополитике – Бжезинского.

Но лучше все-таки придерживаться более научного подхода, того направления, которое при определении места того или иного народа или государства в грядущем мире исходит из объективных критериев. Вот, скажем, линия, которая основана на идее смены цивилизаций. Начало ей положил знаменитый труд Н. Я. Данилевского «Россия и Европа» (1869 г.), где впервые было высказано понимание истории человечества как последовательной смены цивилизаций («культурно-исторических типов»), создаваемых разными народами. Культурно-исторические типы развиваются подобно биологическим организмам, и со временем, при переходе от одной цивилизации к другой, усложняются и становятся более совершенными. Качественно новым, наиболее развитым, по Данилевскому, должен был стать славянский (русский) тип.

Хотя идея толкования истории как последовательной смены цивилизации порождена русской мыслью, ее разработку принято считать заслугой немецкого философа Освальда Шпенглера. Он развил учение о культуре как множестве замкнутых «организмов» (которых он насчитал восемь – египетский, индийский, китайский и т. д.), выражающих коллективную «душу» народа и проходящих определенный жизненный цикл, длящийся около тысячелетия. Зарождение каждой исторической культуры связано с определенной религией. Умирая, органическая культура перерождается в свою противоположность – цивилизацию, в которой господствует голый техницизм, а на смену творчеству и развитию приходят бесплодие и окостенение. В своем главном сочинении – двухтомнике «Закат Европы» (1918–1922) Шпенглер, в частности, предсказал, что западноевропейская культура, сложившаяся около 1000-го года н. э. на основе католицизма, примерно к 2000 году исчерпает свой творческий потенциал, и духовное лидерство в мире перейдет к православной русской культуре.

Такой вывод вряд ли кого обрадовал на Западе, и даже в Германии, на родине, этого мыслителя подвергли забвению. Может быть, отчасти поэтому там популярна теория английского историка и социолога Арнолда Джозефа Тойнби. Согласно его теории, история есть круговорот сменяющих друг друга локальных цивилизаций, каждая из которых проходит аналогичные стадии возникновения, роста, надлома и разложения. Движущая сила их развития – «творческая элита», увлекающая за собой «инертное большинство». Прогресс человечества заключается в духовном совершенствовании, эволюции от примитивных анимистических верований к единой религии будущего. В духовном обновлении Тойнби видел и выход из противоречий и конфликтов общества. Его основной 12-томный труд «Постижение истории» выходил с 1934 по 1961 год.