Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие - Брайан Ходж

Уже через пару минут они пристегнулись и снова взмыли в воздух: два человека в пустом салоне, друг напротив друга в непривычно близко расположенных креслах.

— Было немало споров о том, что вам можно рассказать, — начал Эсковедо, пока она в очередной раз наблюдала, как удаляется земля. — Все, кто связан с этим делом — в любом качестве, — работают по принципу служебной необходимости. Если им не нужно чего-то знать для выполнения своих обязанностей, они не знают. Либо знают достаточно, но необязательно правду.

Пока полковник говорил, Керри его разглядывала. Он был старше, чем показалось на первый взгляд, за пятьдесят, то есть лет на пятнадцать старше нее, но на лице его почти не было морщин — по-видимому, он редко улыбался. Такой не растеряет привлекательности и после семидесяти. Это очевидно.

— В конечном итоге мы решили дать вам полный доступ. Иными словами, вы будете знать столько же, сколько и я. Вы не узнаете, зачем вы что-то делаете и какое отношение это имеет к вашей задаче, если в этом не будет нужды. Первое, что вам следует уяснить: о том, что вы вскоре увидите, большинство из пятнадцати последних президентов было не в курсе.

В желудке потяжелело, будто они резко начали терять высоту.

— Как такое возможно? Разве верховный главнокомандующий не должен?..

Эсковедо покачал головой.

— Служебная необходимость. Есть уровни секретности выше администрации президента. Политики приходят и уходят. А мы — кадровые военные и разведка — остаемся.

— Но ведь ко мне это не относится.

Принадлежность к столь узкому кругу посвященных не могла не пугать. Если она когда-то и думала, что почувствует себя избранной, будучи допущенной к подобной тайне, то сейчас смотрела на это иначе. Есть на свете вещи, которых лучше не знать — подобная избранность обходится слишком дорого.

— Иногда приходится делать исключения, — сказал полковник и продолжил без перехода: — Мне бы хотелось выразиться мягче, но десять раз подумайте, если вам захочется рассказать об увиденном. Этим вы поставите крест на своей карьере. Во-первых, вам все равно никто не поверит. Вы превратитесь в посмешище и очень быстро потеряете место ведущей телешоу. Вас перестанут воспринимать всерьез, потому что для многих это лженаука. Кроме того… Впрочем, нужны ли еще причины?

Первое, о чем она подумала, — Табби. Первое и единственное. Они попытаются отнять у нее Табиту. Три года назад борьба с опекой выжала из нее все соки; Мейсон тогда резко изменил мнение о том, что когда-то так привлекало его, и стал использовать это как оружие, чтобы выбить ее из колеи, лишить почвы под ногами: «Ваша честь, она разговаривает с животными. Она считает, что они ей отвечают».

— Я просто сообщаю вам условия, — сказал полковник Эсковедо. — Ничего личного.

Хотелось бы ей уметь вести подобные разговоры. Да любые разговоры! Или хотя бы не чувствовать себя жертвой. Или посмотреть ему в глаза и дать понять, что ее не удалось запугать. Суметь так подобрать слова, чтобы пристыдить его за угрозы.

— Полагаю, вы слышали о Гуантанамо на Кубе? Для чего она?

— Да, — ответила она слабым голосом. Ну вот и главная угроза. Одно неверное слово — и она исчезнет из Монтаны или Лос-Анджелеса и окажется там — в тюрьме, откуда не возвращаются. Наедине со ста шестьюдесятью с лишним предполагаемыми террористами.

Вокруг его глаз обозначились морщинки — почти улыбка.

— Зачем же так пугаться? Часть с угрозами закончилась до того, как я упомянул Гитмо.

У нее что, на лице все написано? А он, выходит, развлекается за ее счет в этот чудесный дождливый день.

— Мы направляемся в тюрьму-предшественницу Гуантанамо, — продолжил Эсковедо. — Там содержатся враги США с самыми длительными сроками заключения.

— Насколько длительными?

— Они находятся там с 1928 года.

Это требовалось уложить в голове. Непонятно, зачем она там понадобилась. Она ведь занимается животными — и всегда занималась только ими. Не военнопленными и уж тем более не теми, кто попал в плен в первое десятилетие после Первой мировой войны.

— Вы уверены, что обратились по адресу? — спросила она.

— Керри Лаример. Звезда скромного, но постоянного телешоу «Говорящая с животными» на канале «Дискавери», съемки идут уже четвертый сезон. Вы попали туда благодаря своей репутации специалиста по поведению экзотических питомцев богачей. Скажете, это не вы?

— Что ж, ладно. — Так, спокойно. Они знали, кого нанимали. — И сколько заключенных? — Учитывая срок, будет чудом, если до сих пор жив хотя бы один.

— Шестьдесят три.

Нить разговора постоянно выскальзывала у нее из рук.

— Но им ведь должно быть больше ста лет. Какую опасность они могут представлять? Может ли кто-то подтвердить…

Полковник поднял руку.

— Понимаю, это шокирует. Главное, что вам нужно понять на текущий момент: каким бы образом и когда бы они ни были рождены, вряд ли сейчас их можно назвать людьми.

Он вытащил из портфеля айпад и передал ей — и тут наконец настала точка невозврата, после которой мир изменился навсегда. Хватило одной фотографии. Были и другие — она пролистала не меньше дюжины, — но, по правде сказать, первой хватило с лихвой. Разумеется, это не человек. Это какая-то пародия на человека. Остальных можно было назвать ошибками природы после некой катастрофы.

— Вот с этим вам и предстоит работать, — сказал он. — Слышали о городке в штате Массачусетс под названием Инсмут?

Керри покачала головой.

— Вроде бы нет.

— Вы и не должны были. Дыра, небольшой морской порт, чьи лучшие дни миновали еще до Гражданской войны. Зимой 1927–1928 годов ФБР и армия США при поддержке ВМС устроили там серию совместных рейдов. По официальной версии — а дело было во времена сухого закона — для пресечения нелегальной торговли виски, который везли по побережью из Канады. На самом же деле… — полковник забрал из ее ослабевших пальцев айпад. — Поймете, когда увидите все своими глазами.

— Вы не можете с ними общаться. Вот зачем я вам понадобилась, да? — догадалась Керри. — Вы не можете с ними общаться и думаете, что я смогу!

Эсковедо улыбнулся, хотя казалось, что он вовсе этого не умеет.

— Значит, правда. Вы все-таки телепат.

— Они не могут с вами говорить или не хотят?

— Нельзя сказать точно, — ответил он. — Те, кто попал в тюрьму, еще будучи похожими на людей, могли и разговаривали. Но они изменились. Я имею в виду — они больше не люди. Так проявляется эта мутация, — он коснулся экрана айпада. — То, что вы видели, — результат десятилетий трансформации. Большинство из них привезли уже такими. Остальные изменились со временем. И дело не только во