Четвертое крыло - Ребекка Яррос

Джек мертв.

Его убила я.

Из-за меня его родители получат письмо, из-за меня его имя выбьют в камне.

На другой стороне поля Гаррик поднял над головой хрустальное яйцо, аДаин размахивал флагом, и все Четвертое крыло с радостными воплями понеслось к ним, будто они боги.

Когда последняя застежка уступила, вес Тэйрна подо мной сместился, и я выползла из седла. Голова кружилась — из-за стресса мне было трудно удерживать равновесие, пока я пробиралась к его плечу и спешивалась.

В итоге я скатилась в грязь, упав на колени там, где у лап Тэйрна лежала Андарна, совершенно изможденная.

—Скажите, что Лиам еще жив. Скажите, что это того стоило.

«Деи говорит, что он жив. Меч прошел через бок, ничего не задев»,— ответил Тэйрн.

—Хорошо. Хорошо. Это хорошо. Спасибо, Андарна. Я знаю, что для тебя это тяжело.

Я заглянула в ее золотые глаза, и она медленно моргнула в ответ:

«Это того стоило».

Меня затошнило, во рту собралась слюна.

«Убила. Я его убила».

—Проклятье, Сорренгейл!— окликнул меня Сойер.— Молния? И ты скрывала!

Молнией я отняла жизнь.

Желудок сделал кульбит, и меня окружила тьма, но не тени Ксейдена. Это Тэйрн обнял нас крыльями, закрывая от мира, пока меня рвало всем, что я сегодня ела.

«Ты сделала то, что было нужно»,— сказал Тэйрн, но это не помешало желудку снова сжаться, пытаясь выдавить то, чего уже и не осталось.

«Ты спасла своего друга»,— добавила Андарна.

Наконец желудок успокоился, и я заставила себя подняться, медленно утерев рот тыльной стороной ладони.

—Тебе нужно отдохнуть, да?

«Я горжусь, что ты моя,— голос Андарны дрожал, она моргала все медленнее.— Хотя теперь мне бы не помешало помыться».

Тэйрн развел крылья, иАндарна вышла, а затем взметнулась в небо в сторону Долины, размеренно работая крыльями.

Я уставилась на седло. Нужно было его снять, чтобы дракон тоже мог отдохнуть. Но думать я могла только о том, что наконец получила печать — самую настоящую печать — и первым же делом убила с ее помощью человека.

—Вайолет?— слева от меня появился Даин.— Это правда ты ударила молнией? И разрушила башню?

И убила Джека.

Я кивнула, вспоминая времена, когда целилась в плечо, а не в сердце. Яды, которыми обезвреживала, а не убивала. Я оставила Орена без сознания наМолотьбе и не била в горло, даже когда он ворвался ко мне в комнату.

А все потому, что не хотела становиться убийцей.

—В жизни ничего такого не видел. По-моему, заклинателей молний не было уже больше века…— он замолк.— Вайолет?

—Я его убила,— прошептала я, разглядывая центральную нагрудную пластину наТэйрне.

В ней же все и крепится, верно? Мне еще надо было как-то снять с него эту штуку.

Мама бы так гордилась, узнав, что я теперь как все остальные. Как она. Пустой желудок снова содрогнулся, и меня опять замутило, будто тело пыталось исторгнуть эту тошнотворную истину.

—Проклятье.— Он погладил меня по спине.— Все хорошо, Ви.

В этот раз я пришла в себя быстрее, иДаин прижал меня к груди, мягко покачивая и успокаивающе поглаживая по спине.

—Я его убила?

Почему я больше ничего не могла сказать? Заевшая музыкальная шкатулка, повторяющая одну и ту же мелодию снова и снова — и меня видели все. Все знали, что я не выдержала последствий применения собственной печати.

—Знаю. Знаю.— Он поцеловал меня в макушку.— И если больше не захочешь пользоваться этой силой, то и не надо…

—Убирайся на хрен с этой чушью.— Ксейден толкнул Даина в грудь и забрал меня из его объятий, потом схватил за плечи и развернул к себе.— Ты убила Барлоу.

Я кивнула.

—Молния. Твоя печать — молния, да?— Он смотрел на меня так жарко, словно мой ответ — ключ ко всему, что ему нужно.

—Да.

Он кивнул, на его лице заходили желваки.

—Я так и думал, но сомневался, пока не увидел, как ты снесла башню.

Так и думал? Какого вейнина это еще значит?

—Слушай меня, Сорренгейл.— Он заправил выбившиеся локоны мне за ухо — поразительно мягким жестом.— Без Барлоу мир стал лучше. Мы оба это знаем. И я бы и сам хотел прикончить поганца. То, что ты сделала, спасет множество жизней. Он был просто головорезом и становился бы только хуже, накапливая силы. Его драконица выберет другого всадника, когда будет готова. Я рад, что он мертв. Я рад, что ты его убила.

—Я не хотела,— чуть слышно прошептала я.— Я просто так разозлилась, и еще мы поймали Лиама. Я думала, сила связи наконец меня прикончит.— У меня распахнулись глаза.— Я была на грани, Ксейден. На самой грани. Я должна была что-то сделать.

—То, что ты сделала, спасло жизнь Лиама.— Его большой палец поглаживал мою щеку — в полном противоречии его голосу,— и по его глазам я поняла, что он знает, что я сделала.

—Я этого не хочу,— не выдержала я.— Рианнон может переносить предметы, Даин читает воспоминания…

—Эй,— воскликнул Даин.

—Думаешь, я этого еще не знаю?— бросил Ксейден через плечо.

—Каори может переносить в реальность плоды своего воображения, аСойер управляет металлом. Мира может расширять чары. У всех есть печать, пригодная не только для сражения. Это оружие добра. А что я такое, Ксейден? Я, мать его, орудие для бойни.

—Необязательно пользоваться силой, Ви,— начал Даин мягко и успокаивающе.

—Хватит. С ней. Нянчиться,— отчеканил каждое слово Ксейден.— Она не дитя малое. Она взрослая женщина. Всадница. Относись к ней соответственно и имей совесть сказать ей правду. Думаешь, Мельгрен или любой другой генерал — включая ее собственную мать — позволит ей отсиживаться с такой силой в стороне? И скрыть ее уже не получится, учитывая, что она только что уничтожила учебный форт.

—Ты просто хочешь, чтобы она стала, как ты,— возразил Даин.— Хладнокровной убийцей. Скоро начнешь ей впаривать, что все нормально, к убийствам привыкаешь.

Я резко вдохнула.

Ксейден пригвоздил его взглядом.

—Кровь в моих венах такая же теплая, как в твоих, Аэтос, и если в следующем году ты хочешь занять мое место, то лучше вбей в башку пораньше, что к убийствам нельзя привыкнуть, но можно понять, что иначе никак.— Он повернулся ко мне, впился темным взглядом в мои глаза.— Это не ясли. Это война — и я это тебе уже говорил: страшная истина, которую предпочитают забывать люди вдали от фронта,— на войне всегда кто-то умирает.

Я начала мотать головой, но он прищурился, не отводя взгляда.