Пора убивать - Джон Гришэм

Корочкой хлеба Джейк подбирал с тарелки оставшийся послесвинины с бобами соус, наблюдая за тем, как Эллен делает то же самое, сидянапротив него. Помещавшийся во главе стола Люсьен не обращал никакого вниманияна еду, вертел в руке стакан с виски, время от времени вглядываясь в список идавая краткие характеристики тем, чьи фамилии были ему знакомы. Пьян Люсьен былчуть более, чем обычно. Большинство фамилий ему ни о чем не говорило, однакопоток комментариев лился не переставая. Чувствуя комизм ситуации, Эллен уженесколько раз подмигнула своему боссу.

Наконец Люсьен небрежно выронил лист и громко постучалвилкой об стол.

– Салли! – Он повернулся к Эллен. – А тебе известно, скольков нашем округе насчитывается членов Национального союза защитников гражданскихсвобод?

– По меньшей мере, должно быть, восемьдесят процентовнаселения.

– Один. Я. Первый и, совершенно очевидно, последний. Люди,которых ты видишь вокруг, Ро-арк, просто дураки. Они и понятия не имеют о том,что такое гражданские свободы. Это просто кучка коленопреклоненныхреспубликанских фанатиков самого консервативного, крайне правого толка, таких,как наш друг Джейк.

– Неправда. Я хожу к Клоду по меньшей мере раз в неделю.

– И это дает тебе основания считать себя прогрессивным?

– Это дает мне основания считать себя радикалом.

– А мне почему-то кажется, что ты республиканец.

– Слушай, Люсьен, можешь говорить о моей жене, о моейматери, вообще о моих предках, но не смей называть меня республиканцем.

– Ты выглядишь как республиканец, – заметила Эллен.

– А он выглядит как демократ? – спросил Джейк, указывая наЛюсьена.

– Ну конечно. Как только я увидела его, сразу же поняла, чтоЛюсьен – демократ.

– Ну тогда я республиканец.

– Ага! Ага! – завопил Люсьен, сталкивая со стола на полстакан, который тут же разбился. – Салли! Ро-арк, угадай, кто был третьим вМиссисипи белым, присоединившимся к Ассоциации борцов за права черных?

– Руфус Бакли, – подсказал Джейк.

– Я. Люсьен Уилбэнкс. В шестьдесят седьмом. Белые решили,что я сошел с ума.

– Вы только подумайте! – ужаснулся Джейк.

– Черные, или негры, как мы тогда их называли, естественно,подумали то же самое. Тогда, дьявол, все считали, что я рехнулся.

– Хоть кто-нибудь с той поры передумал? – поинтересовалсяДжейк.

– Заткнись, республиканец. Ро-арк, почему бы тебе неперебраться в Клэнтон, мы открыли бы с тобой юридическую фирму, котораязанималась бы исключительно защитой гражданских свобод. Привози, черт побери,из Бостона своего старика – сделаем его партнером!

– Почему бы тебе самому не отправиться в Бостон? – спросилДжейк.

– Почему бы тебе самому не отправиться в преисподнюю?

– А как мы ее назовем? – Любопытство Эллен не знало границ.

– "Дурдом", – предложил Джейк.

– "Уилбэнкс, Ро энд Арк. Адвокаты".

– Причем ни у кого из вас нет лицензии, – добавил Джейк. ВекиЛюсьена совершенно отяжелели, голова непроизвольно качнулась вперед. Убиравшуюсо стола Салли он звучно хлопнул пониже спины.

– Это была дешевая острота, Джейк. – Голос его прозвучалсерьезно.

– Ро-арк, – Джейк копировал Люсьена, – угадай, кто былпоследним адвокатом, навсегда лишенным лицензии по решению Верховного судаштата Миссисипи?

Очаровательно улыбнувшись обоим мужчинам, Эллен промолчала.

– Ро-арк, – громко обратился к ней Люсьен, – угадай, ктобудет следующим в этом округе адвокатом, которого с позором изгонят из егоофиса? – От хохота его массивное тело затряслось.

Джейк подмигнул Эллен.

Успокоившись, Люсьен перешел к более серьезным темам:

– Что за встречу ты назначил на завтрашний вечер?

– Хочу пройтись по списку жюри с тобой и кое с кем еще.

– Это с кем же?

– С Гарри Рексом, Стэном Эткавэйджем, может, подойдет ещеодин человек.

– Где?

– У меня в офисе в восемь. Никакого спиртного.

– Это мой офис, и если я захочу, то принесу целый ящикспиртного. Здание построено моим дедом, если ты позабыл.

– Помню.

– Ро-арк, давай напьемся.

– Спасибо, Люсьен, нет. Я в восторге от ужина и от беседы,но мне еще нужно возвращаться в Оксфорд.

Они встали, оставив Люсьена за столом в одиночестве.Вошедшее у Люсьена в привычку приглашение посидеть на крыльце Джейк отклонил.Эллен уехала, и он поплелся в свое временное обиталище – комнату, которуюЛюсьен отвел ему наверху. Джейк пообещал Карле не спать дома.

Сняв телефонную трубку, он позвонил жене. И Карла, и Ханначувствовали себя превосходно. Волновались за него, но со здоровьем проблем небыло. Про Бада Туитти Джейк не сказал жене ни слова.

Вереница школьных автобусов, ярко расписанных белой икрасной или черной и зеленой красками, с нарисованными на бортах эмблемамицерквей в среду, после обеда, медленно двигалась вокруг центральной площадиКлэнтона. Всего автобусов было тридцать один, и в каждом сидели пожилыечернокожие леди и джентльмены, размахивавшие бумажными веерами или носовымиплатками в безуспешной попытке заставить хоть чуть-чуть двигаться абсолютнонеподвижный знойный воздух. Сделав три круга вокруг здания суда, головнойавтобус замер у почты, за ним остановились и другие. Сквозь их раскрытые дверцылюди торопились выбраться на улицу, спеша к возведенной на лужайке передглавным входом в суд невысокой трибуне, с которой выкрикивал что-то преподобныйОлли Эйджи, раздавая налево и направо бело-голубые флажки с надписью «СВОБОДУКАРЛУ ЛИ ХЕЙЛИ!».

Боковые улочки, выходившие на площадь, были забитыприбывавшими из разных мест автомобилями, стремившимися оказаться как можноближе к зданию суда, но ввиду полной невозможности продвинуться вперед хотя бына дюйм брошенными своими хозяевами где попало.