Мисс Сильвер приезжает погостить. Гостиница "Огненное колесо" - Патриция Вентворт

– Ну и ладно, через сто лет все это будет неважно.

Она повернулась, вышла из комнаты мисс Сильвер, прошла в свою и закрыла дверь.

Мисс Сильвер ждала того, что надеялась услышать: звука поворачивающегося в замке ключа. Ключ повернулся – резко и без всякой попытки скрыть это. Все, кому это было интересно, услышали, что Флоренс Дьюк заперлась на ночь. Мисс Сильвер определенно испытала облегчение. Ей совсем не хотелось сидеть без сна всю ночь, но если бы Флоренс не заперла дверь, она бы чувствовала, что обязана бодрствовать. Хотя она и так была уверена, что, оставив свою собственную дверь приоткрытой, она сразу услышит, если кто-то попытается взломать замок на двери миссис Дьюк. Сам факт того, что ее дверь приоткрыта, послужит этому помехой.

Она разделась, надела халат и, взяв полотенце, прошла в ванную. В коридоре витал слабый приятный аромат. В свете маленькой настенной лампы было видно, что на полу рассыпана пудра. Запах был приятный, не слишком сильный и наводил на мысль о дорогом салоне красоты и о леди Мэриан. В ванной этот запах тоже чувствовался. Не требовалось особых способностей к дедукции, чтобы понять, что Мэриан Торп-Эннингтон принимала ванну и рассыпала пудру по пути туда или обратно.

Покончив с омовениями, мисс Сильвер вновь пересекла коридор, накинула на плечи синюю вязанную крючком шаль и, сидя в кровати, протянула руку за своей старой потрепанной Библией. У нее была привычка читать Священное Писание перед сном. Когда она открыла книгу, желтый свет свечи упал на псалом, в котором Давид просит избавления от Савла и Доика: «Гордые скрыли силки для меня и петли, раскинули сеть по дороге, тенета разложили для меня»[37]. Слова эти показались ей слишком уж подходящими к ситуации, и она принялась листать страницы в поисках более утешительного отрывка.

Свет она не гасила довольно долго. Дверь ее комнаты была приоткрыта дюймов на шесть, и ей были слышны звуки, доносившиеся из других комнат и с лестницы. Послышались шаги – кто-то прошел через лестничную площадку, свернул в дальний коридор и скрылся в его глубине. Постепенно затихли голоса в комнате Торп-Эннингтонов. В доме воцарилась полуночная тишина. Мисс Сильвер задула свечу и погрузилась в чуткий сон – малейший звук разбудил бы ее. Даже не слыша никаких звуков, она никогда не засыпала глубоко. Каждый раз с полуночи до семи утра, когда били старые настенные часы внизу, она полностью просыпалась, а проснувшись, понимала, что в доме все спят и по-прежнему царит тишина.

В семь часов снова послышались шаги – далеко, в коридоре на другом конце лестничной площадки. Стали открываться двери, послышались отдаленные голоса: Айли и Кастеллы встали. Мисс Сильвер тоже поднялась. Как и накануне, она пошла в ванную и была рада обнаружить, что вода еще не остыла.

Прежде чем вернуться в свою комнату, она очень осторожно попыталась повернуть ручку двери Флоренс Дьюк; дверь все еще была заперта. С чувством удовлетворения она оделась; ночь прошла благополучно, а через несколько часов закончится дознание и показания Флоренс Дьюк будут запротоколированы. Сидя в одиночестве в своей комнате, она призналась себе, что с большой радостью вернется в свою удобную квартиру и поручит себя заботам преданной Ханны.

К восьми часам зашевелились остальные и устроили соревнование за ванную. Джейн Хирон вышла из своей комнаты свежая и цветущая, напевая, сбежала вниз, там к ней присоединился Джереми. Следом появилась Милдред Тэвернер – бледная, нервная и в сомнениях касательно того, стоит ли ей надевать на дознание синие бусы. Увидев, что дверь мисс Сильвер наполовину открыта, она постучала и вошла попросить совета.

– На мне будет жакет и шарф, так что не думаю, что их будет видно, но если вдруг будет очень жарко – на дознании, я имею в виду, – то мне захочется расстегнуть жакет; мне правда всегда становится жарко, если я нервничаю; а может быть, я и шарф сниму, и тогда бусы будет видно. Конечно, шарф цветной, но черного у меня нет, и потом, я же не знала, что кого-то убьют.

От волнения кончик ее длинного бледного носа порозовел.

– Правда, это так трудно, и я не хочу, чтобы кто-нибудь счел меня бессердечной, а он ведь в каком-то смысле был мне кузеном.

Мисс Сильвер сказала добрым спокойным голосом:

– Я уверена, что никто не счел бы вас бессердечной, но если вам так будет спокойнее, вы можете оставить бусы в ящике, а когда дознание закончится, надеть их снова.

Нос Милдред Тэвернер порозовел еще больше, а волнение заметно усилилось.

– Ох, но ведь я всегда их ношу. Мне бы не хотелось оставлять их здесь, когда тут такое творится – убийства и прочее. Я не перенесу, если вдруг… Видите ли, мне их подарил очень близкий друг – очень близкий, и его больше нет в живых, и я всегда их ношу. Мы с ним не были обручены, но он подарил мне эти бусы.

Мисс Сильвер кашлянула.

– Тогда вам стоит их надеть.

Дверь все еще была открыта. К большому облегчению мисс Сильвер, в эту минуту леди Мэриан вышла из своей комнаты; вполне возможно, что Милдред Тэвернер, если ее не прервать, продолжит говорить о своих сомнениях до бесконечности. Увы, вид леди Мэриан в прекрасно скроенном черном костюме совершенно ее не успокоил. Мисс Тэвернер уставилась на белую креповую блузку, жемчуг в два ряда, маленькую черную шляпку, на элегантные жакет и юбку, скроенные таким образом, чтобы подчеркнуть стройность, и ощутила нечто похожее на отчаяние. Все было так элегантно, так уместно и так абсолютно недосягаемо для нее. Милдред смирилась, но чувство собственной неполноценности глубоко засело в ней и лишь прибавило хронической неуверенности, с которой она шла по жизни.

Леди Мэриан прекрасно выглядела и пребывала в отличном расположении духа. Она насладилась почти десятью часами освежающего сна, а ко времени ланча и «Огненное колесо», и пережитые в нем злоключения станут частью остальных событий из прошлого, которые служили ей неисчерпаемым источником забавных историй. Даже тот факт, что Фредди, которому предстояла очередная неприятная деловая встреча, был почти близок к самоубийству, лишь слегка всколыхнул ее спокойствие. Однако, объясняя, насколько Фредди подавлен, она проявила некоторый пыл.

– Но, как я ему сказала, всегда ведь что-нибудь да подвернется. А что до банкротства – ну а кто из нас не прогорел? И какая разница, если все деньги достанутся кредиторам, потому что все равно все они идут на налоги; а когда денег больше нет, кредиторам ведь придется остановиться и нам больше не нужно будет заполнять все эти ужасные бланки.

Мисс Сильвер, стоявшая ближе всех к двери, не очень внимательно слушала ее слова. Со своего места она видела площадку и верх лестницы. В этот момент Айли вышла из-за угла, неся несколько пар начищенной обуви. Туфли Джейн Хирон она поставила в ее комнату, обувь леди Мэриан и Фредди Торпа-Эннингтона оставила у их двери, а затем пересекла площадку с последней парой в руках – это были потрепанные туфли из лаковой кожи с выпуклыми носами и тяжелыми каблуками. Она поставила их у двери Флоренс Дьюк и выпрямилась; в этот момент мисс Сильвер шагнула в коридор и обратилась к ней: