Пилсудский - Геннадий Матвеев

Одновременно оппозиция столкнулась с еще одной фигурой ее устрашения. В ночь на 1 октября группой офицеров в собственной квартире был избит депутат от национальной демократии Ежи Здзеховский, активно настаивавший на сокращении государственных расходов, в том числе на армию. Возбужденное по этому поводу следствие закончилось ничем. Когда Ратай затронул этот сюжет в разговоре с Пилсудским, тот ответил, что это не его дело: пусть Здзеховский сам ищет своих обидчиков, а он ради какого-то «мерзавца» не разрешит запятнать подозрением всех офицеров. Впоследствии жертвами хулиганских нападений офицеров окажется еще не один критик режима из числа политиков и публицистов, и ни разу следствие не найдет виновных...

Пилсудский возглавил кабинет не только из-за активизации оппозиции. Как показали события сентября 1926-го, у него было достаточно возможностей игнорировать законодателей, формально оставаясь в рамках конституции. Но через год истекал срок полномочий парламента и нужно было заниматься созданием сильной партии власти, ориентированной на диктатора, а не какую-либо идеологию. К тому же представилась прекрасная возможность привлечь на свою сторону имущие классы, прежде поддерживавшие главным образом национальных демократов и их союзников.

Сам Пилсудский, помимо премьерского, занимал еще и кресло военного министра. Он по-прежнему уделял большое внимание перестройке руководящих органов вооруженных сил с точки зрения интересов будущего главнокомандующего. Изменились функции Генерального штаба, главной задачей которого до 1926 года была подготовка армии к войне. Он постепенно превращался в личный штаб маршала и в случае вооруженного конфликта должен был сразу же стать штабом главнокомандующего. Польский Генштаб все больше отходил от модели довоенных французского или германского штабов, оказывавших немаловажное влияние на государственные дела, особенно в области внешней политики, лишился права принимать кардинальные решения в вопросах жизни армии, а также заниматься обучением и кадровыми делами офицеров. Теперь его обязанности сводились к подготовке материалов для генерального инспектора, составлению и рассылке приказов. В 1928 году Генеральный штаб был переименован в Главный штаб.

Трансформацию переживало и военное министерство, к которому переходили функции, прежде относившиеся к компетенции Генерального штаба: подготовка армии к войне и организация ее жизни в мирное время, обучение, работа с офицерскими кадрами.

Пилсудский решающим образом повлиял на польскую военную мысль и военное искусство. Теперь разработка всех вопросов подготовки и ведения войны переместилась в Генеральный инспекторат вооруженных сил. Именно Пилсудский руководил подготовкой инспекторов армии к выполнению своих будущих обязанностей. Для них же и других высших офицеров он организовывал военные игры (чаще всего в любимом Вильно) и совещания-инструктажи.

Участники военных игр вспоминали, что Пилсудский готовился к каждой из них очень тщательно. Например, выбирал 10 – 12 кандидатов в бригадные генералы и разыгрывал с ними какое-то сражение Первой мировой в Восточной Пруссии или на Волыни, то есть на вероятных театрах будущих военных действий. Представлял офицерам общую обстановку, затем выяснял их решения и просил зафиксировать их письменно. Ознакомившись с ответами, он на следующий день ставил новые задачи. Результаты игр учитывались им при присвоении очередных воинских званий и продвижении по служебной лестнице.

Маршал не был сторонником разработки оперативных планов, требующих длительной предварительной подготовки, предпочитая импровизацию. Он еще в годы революции 1905 – 1907 годов сделал для себя вывод, что ни один из великих полководцев никогда не имел готового плана всей военной кампании, поэтому считал возможным ограничиться планированием первой стадии войны – концентрации сил. Возможно, определенную роль играло и его, принявшее со временем почти болезненный характер, стремление к сохранению тайны. Он даже заставил инспекторов армии и их офицеров, занимавшихся разработкой оперативных планов, приносить клятву о неразглашении тайны главному военному капеллану епископу Станиславу Галлу.

Пилсудский решительно отказался от концепции войны на два фронта, разработанной Сикорским и С. Галлером, считая, что у польской армии для этого недостаточно сил. Он исходил из того, что будущая война будет иметь для Польши оборонительный характер. А так как инициатива будет принадлежать противнику, то нужно заниматься не разработкой подробных оперативных планов, а изучением противника и собственных сил.

Поскольку Пилсудский сделался фактически единственным авторитетом в области военного искусства, понятие «военная доктрина» практически исчезло из словаря польских военных. В основу представлений о характере будущей войны был положен анализ опыта военной кампании 1920 года с ее быстрыми перемещениями больших масс войск и маневренностью. Широкий пространственный маневр становился предметом поклонения армии, но при этом явно недостаточно делалось для его технического исполнения.

Вплоть до своей смерти Пилсудский считал, что основным театром войны будет восточный. Только в апреле 1934

года, когда на созванном им совещании с участием 20 высших и старших офицеров, включая инспекторов армии и офицеров для работ при генеральном инспекторе, 13 человек сочли, что большую опасность представляет Германия, и лишь двое указали на Советский Союз, он стал сомневаться в своем прогнозе. В связи с этим в июне 1934 года в Генеральном инспекторате было создано секретное подразделение, которое должно было стимулировать и инспирировать изучение инспекторами армии и их штабами возможностей Германии и СССР, решительно наращивавших в тот момент свою военную мощь.

Так как Пилсудский преимущественно занимался делами вооруженных сил, текущей деятельностью его кабинета руководил тот же Бартель, на этот раз в ранге вице-премьера. В составе правительства было немало новых людей, в том числе и давно связанных с Пилсудским. Еще больше пилсудчиков заняли должности заместителей министров и руководителей департаментов, что давало маршалу возможность изнутри контролировать текущую работу всех ведомств. Впрочем, то же положение было и в аппарате президента. Это означало, что Пилсудский приступил к формированию собственного кадрового резерва для занятия ключевых постов в правительстве из хорошо ему известных и доверенных людей. Поскольку решение о составе каждого следующего кабинета было делом не многих партий с собственными интересами, а диктатора, то у него теоретически была возможность постепенно подбирать все более профессиональных исполнителей на министерские и другие важные государственные посты[235].