Пилсудский - Геннадий Матвеев

В шахматы он играл все реже, чтобы не давать повода для обид тем, кто не был приглашен на партию. По этой же причине отказался от карточных игр, хотя в свое время их любил, но по-прежнему с удовольствием раскладывал пасьянсы. Иногда при этом загадывал желания. Незадолго до смерти, когда силы его оставили, он просил, чтобы карты раскладывал один из адъютантов или младшая дочь, а сам с удовольствием наблюдал.

В 1930-е годы Пилсудский полюбил смотреть фильмы, показ которых в Бельведере организовывал один из его адъютантов. Особенно ему нравились документальные и комедийные ленты, на которых от души смеялся: «Пат и Паташон», «Флип и Флап». Слушал радио – известия и музыку. В поездки и в отпуск всегда брал с собой много книг, обязательно трилогию Сенкевича и «Хроники» Стрыйковского. Последней книгой, которую он читал незадолго до смерти, был польский перевод «Лорда Джима» английского писателя польского происхождения Джозефа Конрада (Юзефа Коженевского).

Особых мер безопасности он не признавал, в хорошую погоду ходил на службу пешком в сопровождении адъютанта, раскланиваясь с прохожими и обращая особое внимание на детей. Лишь в 1930 году, когда Фелициан Славой-Складковский доложил ему о раскрытом заговоре в рядах милиции ППС (о его достоверности существуют разные мнения), Пилсудский согласился на усиление мер безопасности при поездках, особенно в Сулеювек.

Пилсудский очень любил свою малую родину, часто сюда приезжал. В Вильно он обычно останавливался или у родственников, или в Представительском дворце. Но ему очень хотелось иметь какое-нибудь уютное пристанище на Виленщине, в сельской местности. Его родной Зулув давно уже был в руках других владельцев[233]. В 1930 году мечту маршала удалось осуществить. Согласно закону кавалеры ордена «Виртути Милитари» имели право на земельный надел. В семье Пилсудских этим правом обладали оба супруга. После нескольких неудачных вариантов наконец-то было найдено остаточное имение Пекелишки, расположенное в 16 километрах к северу от Вильно. Всего в распоряжении Пилсудских оказалось 133 гектара угодий, в том числе большое озеро площадью 73 гектара. Был сделан ремонт деревянного дома, приведен в порядок старый парк и разбит фруктовый сад. Пилсудский полюбил свою новую обитель и с удовольствием приезжал сюда на отдых, в том числе и на автомобиле. Ему нравилась быстрая езда, и он даже составлял перед выездом график движения и следил за точным его соблюдением. Однажды из Варшавы до Друскеников шофер домчал его за 5 часов 40 минут – по тем временам почти что со скоростью гоночного автомобиля.

В отдыхе маршал нуждался все больше, поскольку постоянное нервное напряжение подрывало его и так не очень хорошее здоровье. Сейчас трудно установить, кто заставил его пройти углубленное медицинское обследование в 1927 году. Скорее всего, это сделала жена, имевшая возможность наблюдать его близко и регулярно, а может, и кто-то другой, имевший непосредственное отношение к медицине. Результаты обследования, видимо, были более чем тревожными. В связи с этим Пилсудский сформулировал десять вопросов к врачам, объединенные в три группы, на которые получил 27 июня 1927 года неутешительный ответ. Он гласил, что с медицинской точки зрения по причине переутомления «маршал временно не способен ни к какой службе» и ему необходим немедленный отдых продолжительностью три-четыре месяца. Врачи назначили достаточно строгую диету (употреблять в пищу только белое мясо и овощи, полностью отказаться от алкоголя, крепкого чая, черного кофе и супов на мясном бульоне, ограничить потребление жидкости четырьмя стаканами в день, выкуривать ежедневно не более 12 сигарет) и неутомительные пешие прогулки. Рекомендовалось регламентировать время и скорость поездок на автомобиле. Но самое главное, даже в случае выполнения пациентом всех этих предписаний, ему следовало наполовину сократить объем своих служебных обязанностей[234]. Это было более чем серьезное предупреждение. Но он им пренебрег, поскольку на кону была судьба создаваемого им режима, отождествляемого с высшим благом Польши.

Установление режима санации происходило в достаточно благоприятной экономической обстановке. Уже в начале 1926 года в ряде отраслей наметилось оживление хозяйственной конъюнктуры, велись переговоры о внешних займах. Затянувшаяся стачка английских горняков повысила в Западной Европе спрос на польский уголь. Правительство Бартеля в экономической сфере практически продолжило курс прежних правительств, признало необходимость государственной поддержки сельского хозяйства и промышленности, но без внедрения механизмов государственного регулирования, пообещало сохранить главные социальные завоевания. Это обеспечивало ему нормальные отношения и с имущими классами, и с трудящимися.

По-иному развивалась ситуация в политической области. Сохранение за парламентом ряда его функций породило у депутатов иллюзию, что существует возможность отвоевать потерянные в пользу режима позиции. Бюджетная комиссия сейма существенно урезала проект бюджета на последний квартал 1926 года, особенно расходы военного министерства. Несмотря на противодействие правительства, сейм остался при своем мнении. Более того, 24 сентября он выразил вотум недоверия министру внутренних дел генералу Казимежу Млодзяновскому и министру по делам культов и народного образования Антонию Суйковскому. Географ и статистик, профессор Главной торговой школы Суйковский мало подходил на роль министра, но он был крестным отцом старшей дочери Пилсудского, а его жена – подругой Александры Пилсудской (как мы помним, государственную казну маршал не опустошал, в остальном же оставался типичным восточноевропейским политиком). После этого кабинет подал в отставку в полном составе, продолжая исполнять свои обязанности до формирования нового правительства. В этой ситуации Пилсудский, отдыхавший в тот момент в Друскениках, сделал ход, приведший парламентариев в замешательство.

27 сентября президент Мосьцицкий назначил кабинет в прежнем составе. С формальной точки зрения такое решение не противоречило конституции, но фактически это была откровенная издевка над парламентом. Теперь сейм должен был или смириться с очередным поражением, или сделать ответный ход. 30 сентября сейму предстояло голосовать за урезанный им более чем на 40 миллионов злотых правительственный проект бюджета на последний квартал года. Причем участники голосования знали, что уже есть решение правительства о досрочном роспуске парламента и президент якобы готов подписать соответствующий декрет. Тем не менее они бросили вызов режиму, утвердив скорректированный проект бюджета. И вновь столкнулись с совершенно неожиданным ответом власти.

Бартель подал президенту прошение об отставке кабинета. Это лишило сейм возможности поставить вопрос о доверии правительству. А дальше последовали маневры, вызвавшие всеобщее удивление. Президент отставку Бартеля принял и 2 октября назначил новое правительство, на этот раз во главе с самим Пилсудским. Одновременно была закрыта сессия сейма, так что парламент не имел официальной возможности выразить свое отношение к случившемуся. Это был прием борьбы с парламентской оппозицией, к которому режим будет прибегать еще не раз, пока не обеспечит себе большинство мест в сейме и сенате.