Рассказы о Привидениях Антиквария – Собирателя Древних Книг. Бледный Призрак и Прочая Нежить - Монтегю Родс Джеймс

Из за этой своей прически и из за того разгульного образа жизни, который он вел, ему дали прозвище Авессалом[327]. А еще он постоянно говорил о том, что его не покидает предчувствие того, что он сведет в могилу старика Давида, имея ввиду своего отца, благородного кавалера[328], сэра Джоба Чарлетта.

Примечательным является то, что господин Кэсбери не помнит года смерти сэра Эверарда Чарлета, но, как он говорит, скорее всего тот умер в 1692 или 1693 году. Причем скончался он скоропостижно, в октябре[несколько строк в которых говорится о его разгильдяйстве и распутном образе жизни опущены]. Встретив его накануне вечером, когда тот был изрядно навеселе, господин Кэсбери был сильно удивлен, узнав на следующий день о его смерти. Его тело нашли в сточной канаве, в городе, по его словам, волосы вместе со скальпом были подчистую сняты с его головы. За упокой души убиенного звонили во многие колокола Оксфорда. А так как он был из знатной и благородной семьи, похоронили его на следующий день, вечером, на кладбище церкви Святого Петра-на-Востоке[329]. По прошествии двух лет, когда его преемник решил перевезти его тело в их фамильное имение и там перезахоронить, случилось так, что крышку гроба сорвало, а внутри гроб оказался весь полным длинных волос. Конечно, всё это похоже на вымысел, но как бы там ни было я верю в то, что хранят летописи, как и в то, что пишет в своей книге «Естественная История Стаффордшира[330]» доктор Роберт Плот.

После этого случая в тех апартаментах, в которых проживал сэр Эверард Чарлет в Оксфорде, со стен ободрали всю драпировку, но господину Кэсбери удалось сохранить небольшой её кусок. Про эту драпировку он говорил: «Эверард Чарлет создал её сам, желая увековечить память о своих волосах». Он хотел отдать одну часть этого куска своему приятелю – художнику по профессии, только тот взял себе для работы совсем маленький образец. Фрагмент, который я прикрепил в своем дневнике, является частью того, что господин Кэсбери отдал мне, после того, как художник выбрал нужный эталон для себя. Он говорит, что в самом рисунке скрывается какая-то неуловимая мистическая тонкость, загадка, но, что он скрывает в себе он не сказал».

Деньги, потраченные на занавеси, с таким же успехом могли были брошены в огонь. Когда господин Кэйтел – хозяин той фабрики, на которой изготовили обои, услышал эту историю он сказал, что думает по этому поводу. Его мнение было выражено в форме цитаты из Шекспира, впрочем, вы можете догадаться без особого труда, что он подразумевал. Его цитата начиналась так: «Есть многое на свете…[331]».

Ламия Саутминстерского Собора

Как-то раз, одного архивиста, хорошего специалиста в своей области, отправили в Саутминтсерский Собор[332], с целью проверить имеющиеся там архивы и составить о них отчет. На такую работу должно было уйти много времени, и по этой причине ему рекомендовали снять жилье в городе. Не смотря на то, что руководство собора встретило его очень радушно и оказало содействие, предложив различные варианты для размещения квартиранта, господин Лэйк, так звали этого джентльмена, решил, что будет лучше если он сам подберет для себя подходящее пристанище, и это решение в соборе сочли вполне разумным. Спустя некоторое время настоятель собора прислал господину Лэйку письмо, в котором советовал, в том случае, если тот еще не нашел для себя подходящей квартиры, обратиться к господину Уорби, главному церковному служителю, чей дом находился в непосредственной близости от церкви и, который охотно согласился бы на то, чтобы у него недельки на три или четыре остановился интеллигентный и скромный жилец. Такой вариант был вполне подходящим, об оплате и условиях проживания договориться они смогли без труда, и в начале декабря, точно как тот самый мистер Дэтчери[333] (так он говорил о себе), наш архивист поселился в очень удобной комнате старинного дома, находящегося на территории собора.

Человек, хорошо знакомый с обычаями кафедральной церкви, встреченный со столь явным вниманием со стороны настоятеля собора и всего его капитула, не мог не вызывать уважения у главного церковного служителя, следует сказать, что господин Уорби был рад такому постояльцу. На протяжении многих лет, пусть даже и с некоторыми поправками на условия заселения, может быть, и не всегда охотно, он все-таки соглашался на то, чтобы в его доме проживали люди, прибывающие по долгу службы. В свою очередь и господин Лэйк сумел понять то, что господин Уорби был человеком веселым, любящим жизнь, и вдобавок ко всему, хорошим собеседником, поэтому при каждом удобном случае, особенно после долгого рабочего дня, он радовался любой возможности общения с ним.

Однажды вечером, около девяти часов вечера, господин Уорби постучал в дверь своего квартиранта. – Я проходил мимо по дороге в Собор, господин Лэйк, – сказал он, – и вдруг вспомнил, что как-то обещал вам показать его изнутри. А сейчас думаю, раз у меня такая возможность появилась, то неплохо было бы Вам побывать в нем в вечернее время. На улице прекрасная погода и нет дождя, это я говорю на тот случай, если Вы соблаговолите пойти со мной.

– Ой, ну конечно. Премного благодарен вам, господин Уорби, хорошо, что вы вспомнили о своем обещании, подождите, я надену свое пальто.

– Я прихватил с собой еще один фонарь, сэр, там очень крутые ступеньки, так что вам он будет весьма кстати, тем более, лунный свет туда не проникает.

– Если нас кто-нибудь увидит с этими фонарями, то точно подумает, что Джаспер и Дёрдлс[334] приехали в Саутминстер, – сказал Лэйк, в тот момент, когда они проходили по закрытому дворику, примыкающему к церкви, поскольку был абсолютно уверен в том, что церковный служитель читал «Эдвина Друда[335]».

– Такое они могут, – сказал господин Уорби, сопровождая свои слова коротким смешком, – только не знаю, стоит ли нам принимать это за комплимент. – Странные порядки заведены в нашем Соборе, так я думаю, сэр, при этом интересно, что вы по этому поводу скажете? В семь часов каждое утро у нас всем хором поют полную заутреню, и так весь год. У наших мальчишек сейчас уже голоса не те, чтобы такое выдержать. Я думаю, один или двое из певчих точно добавки к жалованию попросят, если наш капитул такое в устав церковный введет, особенно альты[336] будут просить.

Они подошли к юго-западной двери, Уорби начал её открывать, а Лэйк возьми