Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

Можно ли знать будущий ритуал? А Конфуций отвечает: можно, т. к. ритуал последующей династии всегда основывается на ритуале предыдущей. И из такого ответа понятно, что разговор о ритуале или о будущем вообще – это принципиально разные вещи. Иероглиф Ли дважды повторяется в этом суждении в открытом виде, так что ошибиться здесь нельзя, но при этом можно уверенно предположить, что изначально Ли присутствовал и в само́м вопросе ученика, но впоследствии его просто убрали «за ненадобностью». Отсюда – неопределенность понимания сути вопроса, которая, тем не менее, разъясняется всем дальнейшим текстом. Конфуция не интересует «будущее вообще» – он не относится к категории праздных мечтателей (да и вся китайская нация – это чрезвычайно практичные люди), но вот Ли действительно представляет для него сугубый интерес.

Данное суждение свидетельствует о том, что Конфуций мог серъезно ошибаться в своих прогнозах, например, относительно судьбы ритуала Чжоу. После Конфуция ритуал (Ли) в Китае просто умер, т. к. умерла наполняющая его духовная жизнь. И произошло это не «через 100 поколений», а значительно раньше. Конфуций здесь прав только относительно ритуалов Инь и Чжоу, что свидетельствует о его действительно хорошем знании этого вопроса, – но он уже принципиально ошибается относительно того, что было «до Инь» и что будет «после Чжоу». Он ничего не знает относительно династии Ся, которая в действительности является «мифической», и которая была искусственно вымышлена историками и политтехнологами Китая к концу Западного Чжоу. Целью такого искусственного создания династии Ся была необходимость обоснования перехода «мандата Неба» (тянь мин) от Инь к Чжоу в качестве некоего общего «вечного» закона существования Поднебесной, – закона, который до этого распространялся и на прежние династии. Однако иероглифа тянь не знали даже иньцы. Это свидетельствует о том, что ко времени создания теории «перманентного мандата» китайцы уже полностью утратили знание тех духовных реалий, которые привели к появлению термина тянь мин в Раннем Чжоу.

Однако Конфуций верил тому тексту Шу цзин («Книга преданий» или «Чтимая книга»), который к этому времени уже существовал, и в котором теория «перманентного мандата» была закреплена, и где сообщалось о династии Ся, как о реально существовавшей в прошлом. Ранее мы уже говорили о том, что Конфуций в своих убеждениях во многом основывался на этой книге, происхождение которой достаточно позднее, но которой он безоговорочно доверял. Вот что пишет относительно династии Ся В. М. Крюков в книге «Текст и ритуал» (стр. 361, 364):

Ранние чжоусцы не только не использовали подобного самоназвания, но, похоже, вообще не знали иероглифа ся: во всем обширном корпусе западночжоуских надписей на бронзе это слов не встречается ни разу (слово Ся употреблено в «Книге преданий» в расширительном смысле – как собирательное название древнекитайского государства). <…> В главе «Кангао» буквально говорится, что Вэнь-ван основал «нашу страну Ся»). <…> Приведенные эпиграфические свидетельства вкупе с данными чжоуских глав «Книги преданий» позволяют нам предположить, что оба понятия ся (наименование древней династии и самоназвание китайского этноса) возникло примерно в одно и то же время – в промежутке между VIII и VI вв. до н. э.

То есть само понятие династии Ся возникло всего за 100–200 лет до рождения Конфуция, но при этом в реальной истории Китая династии Ся не существовало (это не отрицает того, что какие-то древние племенные поселения в Китае до Инь действительно существовали). И если говорить точнее, сам термин гу («древний», «древность») появился только в Чжоу, – в Инь его не было, т. к. иньцы о династии Ся ничего не знали.

Повторим еще раз: мифологическая династия Ся возникла в умах теоретиков Китая уже после Западного Чжоу, когда правящим верхам требовалось как-то обосновать свое собственное правление с помощью теории последовательной передачи «мандата Неба» от одной династии к другой. При этом разовый переход мандата от Инь к Чжоу – о чем свидетельствуют тексты самого Чжоу – показался политической элите Китая не совсем убедительным, и была выработана концепция многоразовой передачи мандата от династии к династии по принципу тянь мин. В. М. Крюков пишет («Текст и ритуал», стр. 370):

Первооткрывателями исторического знания были чжоусцы, давшие жизнь категории гу. Но их ретроспективный взгляд не простирался далее эпохи Вэнь-вана и У-вана. Они не знали иной истории, кроме той, что началась с обретения небесной благодати основателями их династии. В начале был Дар (в виде «совершенного Дэ» – Г. Б.), ничего древнее для чжоусцев не существовало.

Из этого суждения Лунь юя мы убеждаемся в том, что даже мудрейшие представители человечества могли ошибаться в своих прогнозах относительно будущего. И в этом нет ничего удивительного для нас или оскорбительного для их памяти. Это только придает им всем очарование «человечности»: мы видим, что они – такие же люди, как и мы. А значит, и нам тоже простительны их ошибки и доступны те духовные вершины, о которых они повествуют, основываясь на своем личном опыте.

Простой народ жаждет чудес, предзнаменований и предсказаний будущего. Для человека Дао весь интерес заключается не в подобных чудесах, а в трансформации собственного внутреннего мира: именно там – подлинные и невероятные чудеса. А себе самому человек не верить не может. Из текста раннего коптского Евангелия от Фомы следует, что земной мандей-Иисус чудес не совершал. Все эти «чудеса» ввел в канонический евангельский текст тот мудрый еврей, который создавал это «художественное произведение» для своего простого народа. Хотя? Пусть читатель почитает, например, о жизни Серафима Саровского, о помещике Мотовилове и о Мишеньке Мантурове, его друзьях-мирянах. Или об Иоанне Кронштадском. Это уже почти наши современники, и от них остались свидетельства. Напомню читателю, что такие люди никогда не лгут. Равнять их в этом вопросе с нами – это глупая ошибка. А значит, реальная жизнь гораздо сложнее той «плоской шкалы», которую утвердила наука.

Суждение 2.24

2.24. Почтенный (цзы) сказал (юэ): «Не (фэй) своему (ци) духу предка (гуй) – и (эр) приносить жертвы (цзи, т.ж. «молиться», «поклоняться») – это лицемерие (чань, т.ж. «лесть», «раболепствовать»). Видеть (цзянь) долг (и, т.ж. «справедливость», «чувство долга») [и] не (бу) поступать в соответствии с долгом (вэй, букв.: «не делать [долг]») – это не (у) мужественное (юн) [поведение]».

Нет сомнения в том, что данное суждение тоже появилось на злобу дня. Но сначала определимся с термином гуй. У древних китайцев существовало несколько слов для именования духов умерших. Самый общий собирательный термин, который берет свое начало еще в Инь – это цзу. Если разговор шел о предках ванов династии Инь, – использовался иероглиф ди,