Забудь обо мне - Айя Субботина

В заплаканном от дождя оконном стекле, если присмотреться, даже вижу его профиль: тяжелую челюсть, упрямо сжатые, но все же слегка выгнутые в ироничной улыбке губы, взгляд из-под бровей.

Какая-то слишком ожившая реальность, даже для Сумасшедшей Алисы с больной фантазией.

Оглядываюсь, все еще веря, что однажды он просто возьмет и приедет.

Но сзади — ничего. Только мой новенький холодильник. На котором, пришпиленные смешными магнитами, наши совместные фотографии. Даже не помню, когда их распечатала.

До последнего уговаривала себя, что не буду снимать.

Оставлю эту «доску визуализации» в надежде на то, что она обязательно выполнит мою мечту.

Но… «У него есть женщина»

Сползаю с диванчика. Еле-еле переставляя слабеющие ноги, иду к холодильнику, провожу пальцами по тому фото, где Бармаглот обнимает меня одной рукой, и моему носу так уютно у него под подмышкой. С нашей разницей в росте все наши фото смешные уже хотя бы потому, что Бармаглот во все лицо и мощный торс, а у меня в лучшем случае торчит только кончик носа.

Когда пальцы притрагиваются к щетине на его подбородке, в горле снова ком.

— Тебя хоть там любят? — шепотом, едва ли в состоянии расслышать собственные слова. — Лелеют? Целуют? Тебя обнимают? Ты счастлив? Ты весел?[1]

В груди так сильно болит, что хочется упиться до смерти сердечными каплями.

Я снимаю магниты — медленно, один за другим, собираю фотографии.

Хочется, как в красивом кино, сложить их в пепельницу и сжечь, но у меня нет пепельницы. И даже если все эти снимки есть в моем телефоне, я все равно ни за что их не сожгу.

Не глядя, сую все это в верхний ящик, куда-то наугад, подальше, за батарею чашек.

Когда-нибудь, возможно, боль станет тише.

Когда-нибудь, возможно, я перестану ждать письмо или сообщение.

И вспомню сегодняшний вечер, как день, когда я все отпустила.

[1] Цитата из стихотворения Ирины Астаховой

В сентябре, с началом учебного года, у моей кондитерской начинаются просто сумасшедшие времена. Потому что всего в квартале от нас находится школа, и дети, само собой, прибегают за вкусняшками прямо на больших переменах.

Приходится сделать небольшие изменения в ассортименте — добавить то, что будет не только вкусно, но и полезно, с минимумом сахара и максимумом сухофруктов.

И взять еще одну работницу в помощь, правда, пока только на полдня, до обеда.

Я чувствую себя человеком, у которого, кажется, нет ничего, кроме работы. И еще работы. И снова работы, где я пропадаю днями напролет, а иногда задерживаюсь до поздней ночи, чтобы вернуться домой без сил, упасть в кровать и ни о чем не думать.

Не могу сказать, что такая жизнь мне не нравится, но по крайней мере, у меня почти не остается времени думать о том, что у нашей с Бармаглотом истории уже давно вышли все сроки.

В воскресенье, когда кондитерская работает только до четырех, я остаюсь чуть позже: проверяю все запасы и составляю список того, что нужно пополнить.

Когда кто-то стучит в дверь, сначала даже не поворачиваю головы. Я закрыла магазин, перевернула табличку, на которой русскими буквами написано «Закрыто», и не виновата, если кто-то не умеет читать или думает, что ради него откроются даже врата рая.

Но стук повторяется, и в конце концов становится даже интересно, что за проблема у человека.

Оглядываюсь, прикладываю ладонь козырьком, пытаясь рассмотреть лицо.

Что-то знакомое как будто.

Подхожу ближе и мысленно ругаю себя за любопытство. Дернул же черт, чего было не заниматься дальше своими делами.

Женщина по ту сторону двери вопросительно приподнимает бровь.

Надо же, оказывается, некоторым женщинам разводы идут на пользу. Во всяком случае, Мила выглядит просто роскошно с новой короткой стрижкой, светлыми волосами с модным «омбре» и в стильном светлом костюме. Ничего удивительного, что на меня она смотрит, как на приблуду, потому что на мне форменное темное платье с логотипом кондитерской. Хорошо хоть успела снять передник.

Интересно, если я ее пущу, она устроит мне разгром? Не уверена, что стоит сбрасывать со счетов такой вариант развития событий, тем более, что в последний раз мы виделись с ней в тот день, в загородном доме моего отца. И она делала все, чтобы внушить окружающим — или себе самой? — что у них с Бармаглотом милая семейная идиллия.

Мне не хочется ее впускать. Да, может я и слабачка, но какая бы нормальная женщина сияла от счастья, встречаясь с бывшей женой человека, за которого собиралась замуж.

На мгновение в голове даже проскакивает мысль, что, может, та женщина, с которой Марик сейчас встречается — Мила. Юлиана — просто наемный работник, которого он нашел только в помощь мне. Она ничего не знает о его прошлом и вряд ли знает в лицо его бывшую жену. А у Милый сейчас совсем другая прическа, совсем другой вид. И стала бы она нарочно приходить в гости, если бы ей не было чем меня ужалить?

С опаской, но все же открываю дверь и отхожу в сторону, нарочно не закрывая ее на замок, когда Мила заходит внутрь магазинчика.

— Извини, что у меня совсем нет времени на долгие задушевные разговоры, — начинаю первой и ненавижу себя за то, что голос предательски ломается. Но по крайней мере я честна с собой. Я дала себе это обещание в тот день, когда сняла с дверцы холодильника наши с Бармаглотом фотографии — больше не заниматься самообманом. — И если ты не против…

Моя пауза достаточно понятна и однозначна.

Мила осматривается, заинтересованно вертит головой и несколько минут посвящает тому, чтобы изучить все, что видит.

А что если они с Марком и правда снова вместе?

Он не развелся бы с ней, если бы не тот мой ультиматум.

Потому что у них много общего и, самое главное, Мила всегда будет такой, как ему нужно. Она точно бы никогда не стала шататься, выбирая между ним и человеком, которого, как ей казалось, она любит.

— Очень мило, — не поворачивая головы, говорит бывшая Марка. — Знаешь, я бы, пожалуй, даже что-нибудь купила. Может, посоветуешь что-нибудь? Фирменное. То, во что ты вложила всю душу и сердце.

Когда Мила поворачивается, я понимаю, что она пришла с холодной войной. Нет, она слишком хороша и уверенно счастлива, чтобы ломать мне мебель и бить дорогие витрины.

Она просто размажет меня по стенке.

И я этого вполне заслуживаю.

Хоть и не собираюсь поддаваться и облегчать ей задачу.

— Прости, но уже совсем ничего нет. — Витрины и правда пустые. — Но у меня есть кекс, хотела взять домой. Так что…