Не верь, не бойся, не проси. Книга 3 - Морвейн Ветер

– Что там? Какая-то сделка?

Яр покачал головой.

– Просто лыжный курорт.

Яна продолжала недоумённо смотреть на него, пока Яр не отложил газету и не посмотрел на неё в ответ.

– Я не играю, Яна. Я просто хочу, чтобы эти два дня тебе было хорошо.

Яна закрыла глаза.

– Это что, какие-то извинения? Если да, то я не понимаю за что.

– Нет. Или не совсем.

Яр вздохнул. Теперь Яна поняла, что он был странным весь этот вечер, не похожим на самого себя.

– Ты как будто… под дулом пистолета меня туда везёшь, Яр.

Яр покачал головой и слабо улыбнулся – и улыбка эта тоже была непохожа на улыбку того Яра, которого она знала.

Яр протянул руку и провёл кончиками пальцев по её щеке.

– Спи, Яна. Мы сейчас ничего хорошего друг другу не скажем.

Яна покачала головой.

– Я так не могу. Я не верю тебе.

Яр закрыл глаза.

– А я не готов, Ян, – медленно произнёс он. – Не готов всё объяснить.

Яна едва сдержала истеричный смешок.

– А когда будешь готов, а, Яр? Когда мне будет сорок?

– Не знаю. Может, в конце выходных?

Яна прикрыла глаза.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Я поверю тебе. Ещё раз.

Впрочем, как она ни старалась, верить не получалось. Даже когда они приземлились, и она увидела Яра – не в обычном его костюме, а как раньше, в простой спортивной куртке и линялых джинсах. Яр улыбался и не отрываясь смотрел на неё – всю дорогу и потом, когда они медленно бродили по сугробам. Когда пили шоколад и когда выбирали лыжи, на которых Яр привык кататься в русском лесу, а Яна не каталась кроме уроков физкультуры никогда. И когда потом сидели уставшие в маленькой кафешке около спуска и пили горячий шоколад из больших кружек. Яр продолжал смотреть. Но поверить Яна всё равно не могла.

– Это сон, – сказала она и закрыла глаза. – Я не хочу просыпаться, Яр.

Она не видела грустной улыбки, мелькнувшей на губах Яра.

И снова Яр коснулся её щеки с непривычной нежностью, а Яна не выдержала и подалась щекой вслед его руке. Потом вскинулась и зло качнула головой, пытаясь избавиться от наважденья.

– Что бы ты хотела, Ян? – спросил Яр.

Яна улыбнулась также грустно.

– То, чего нельзя. Тебя.

– Зачем?

Яна пожала плечами.

– Я не знаю, Яр. Я думала об этом много раз. Может, это просто упрямство, или я слишком привыкла получать своё. Может, ты прав, и я просто ш…

Яр быстро накрыл пальцами её губы, не давая последнему слову слететь с языка.

Потом наклонился и заменил пальцы своими губами. Сердце Яны застучало бешено от осознания того, что это на самом деле происходит. От того, что это происходило не в полумраке спальни, где они прятались бы как прокажённые от чужих глаз, а в кафе, на глазах у десятков людей. Она сама не заметила, как сдалась, поддалась на поцелуй и раскрыла губы, впуская Яра в себя.

– Это сон… – прошептала она, когда дыхание закончилось, и Яр чуть отстранился от неё.

– Янчик, пошли домой?

Яна опустила веки и беззвучно кивнула.

Они вернулись в номер, где были до этого недолго – Яр бросил вещи, а Яна переоделась в его джинсы и свитер, несоразмерно огромные для неё.

Яр смотрел на неё, и в её глазах Яна видела то, что не читала на его лице давным-давно – восхищение. Сейчас оно было чистым, почти не смешанным с желанием, но этот взгляд лишь сильнее убеждал Яну в том, что всё происходящее – сон.

– Станцуешь для меня? – спросил Яр и добавил: – пожалуйста.

Яна покраснела. Это тоже было так давно… И никогда не звучало просьбой, только как приказ.

Яна огляделась в поисках музыкального центра. Нашла его в углу. Перебрала кассеты, но не нашла ничего.

– У меня что-то было, – пробормотала она, извиняясь, и полезла копаться в своих сваленных в углу вещах. Извлекла кассету и вставила в магнитофон.

От первых же звуков Яр вздрогнул, и глаза его расширились, но он так и не сказал ничего.

«Сбереги меня, прошу, я слабее, чем кажусь…»

Эта песня тоже мало подходила для танца, зато она подходила ей, и Яна стала медленно двигаться, медленно приближаясь и постепенно поднимая края свитера вверх.

Танца не выходило. Вместо этого к горлу подступил ком. Яна попыталась сглотнуть его, но не успела – Яр поймал её запястье, потянул на себя и, усадив на одно колено, принялся целовать – безумно и жадно, не разбирая, что попадается ему на пути, мягкая кожа или грубая ткань. Стащил ворот свитера вбок и перебрался с шеи на плечо, почти до боли впиваясь поцелуями в тело Яны.

– Ярик, Ярик, Ярик, Яр… – зашептала Яна.

Яр не останавливался. Освободил её от свитера и принялся целовать грудь, медленно спускаясь вниз к животу и опять поднимаясь вверх. Затем рухнул спиной на кровать и потянул Яну за собой.

Яна каждой клеточкой тела чувствовала его жажду. Она почти не отвечала, полностью утратив контроль над происходящим, и только руки Яра исследовали её то тут, то там. Проникали под джинсы, затем, когда бёдра Яны уже оказались обнажены, рука Яра проникла в неё и принялась исследовать изнутри, то поглаживая, то почти причиняя боль.

– Я не выдержу, – шепнула Яна, – я хочу целиком.

Яр кивнул и, уложив её на кровать, сам встал и принялся раздеваться, быстрыми движениями сбрасывая одежду на пол. Потом развёл колени Яны в стороны и рухнул на неё сверху. Прошёлся ладонью по груди девушки, кончиками пальцев ощупал стиснул сосок.

Яна смотрела на него со смесью страха и жажды. Она подалась навстречу, пытаясь нанизаться на его пальцы, и тут же закусила губу, почувствовав боль.

Яр не стал на это смотреть. Накрыл её губы поцелуем, чтобы не видеть этот страх. Потянулся куда-то в сторону, а когда его пальцы вернулись, они уже были холодными и скользкими.

– Не дёргайся, Янчик, – попросил он и снова принялся целовать плечи Яны, медленно проникая пальцами внутрь и оглаживая там её тело.

В первый раз он взял Яну так, закинув её ноги себе на плечи и целуя щиколотки, тонкие, с острыми косточками сбоку.

Яна смотрела ему в глаза, цеплялся пальцами за простыню и кусала губу, чтобы не стонать.

Всё равно было больно. Тело отвыкло и никак не хотело верить, что впереди ждёт наслаждение, и в конце концов Яр вышел. Перевернул её на бок и прижал спиной к своей груди, и снова принялся целовать плечи. Гладил то живот, то грудь. Скользил рукой между бёдер и снова растягивал, пока Яна не успокоилась, и не утонула в сладкой неге.