...И в трещинах зеркальный круг - Агата Кристи

– Конечно. Не скажу ни слова, – пообещала миссисБэнтри. – Я об этом вообще никогда не говорю. Это ведь было так давно. Но она…то есть мисс Грегг… все равно об этом услышит?

– Совсем необязательно. Вы, наверное, знаете, чтокинозвезды ведут очень замкнутый образ жизни. Иногда без этого просто нельзя.Их так легко вывести из равновесия. И ее в частности. Она ведь последнее времясерьезно болела. Где-то год назад начала более или менее приходить в себя.

– Похоже, дом ей нравится, – сказала миссисБэнтри. – И она надеется найти здесь счастье.

– На год или два ее хватит, – сказала ЭллаЗелински.

– Не больше?

– Сомневаюсь. Знаете, Марина из тех, кому каждый разкажется: вот наконец-то я нашла то, что мне по сердцу. Но жизнь куда сложнее,верно?

– Верно. Куда сложнее.

– Если она будет здесь счастлива, это и на немотразится, – добавила мисс Зелински. Она сосредоточенно, даже целеустремленнопроглотила еще два бутерброда – так запихивают в себя пищу люди, которыестрашно боятся опоздать на поезд. – Он, между прочим, гениальный режиссер.Вы какие-нибудь его фильмы видели?

Миссис Бэнтри смутилась. Она относилась к типу женщин,которых в кино интересует только сам фильм, и не более. Длинные спискидействующих лиц, режиссеров, продюсеров, операторов и прочих всегда ускользалиот ее внимания. Частенько она пропускала даже фамилии кинозвезд. Однакопризнаться в этой слабости большого желания у нее не было.

– У меня в голове настоящая каша, – пожаловаласьона.

– Ему, конечно, со многим приходится мириться. И с еефокусами в том числе, а это ох как не просто. Она все время должна бытьсчастлива. А это совсем непросто – сделать человека счастливым. Разве что… тоесть… если этот человек… – Она заколебалась.

– Разве что этот человек умеет быть счастливым сам посебе, – докончила миссис Бэнтри. – А есть люди, – добавилаона, – которые упиваются собственным несчастьем.

– Ну, Марина не из таких. – Элла Зелински покачалаголовой. – Скорее у нее перепады настроения слишком бурные. Понимаете, вотона безмерно счастлива, безмерно всем довольна, от всего на свете в восторге –прямо седьмое небо! А потом случается какая-то мелочь – и она впадает в другуюкрайность.

– Наверное, тут дело в темпераменте, –неопределенно высказалась миссис Бэнтри.

– Да. Эта публика вся с темпераментом, но у МариныГрегг его на десятерых! Уж мы это знаем! Я могла бы вам такогопорассказать! – Она проглотила последний бутерброд. – Слава богу, явсего-навсего личный секретарь!

На прием в Госсингтон-Холле в пользу «Службы скорой помощиСвятого Иоанна» собралось неслыханно много народу. Входная плата составлялашиллинг, и горка монет росла на глазах, набиралась изрядная сумма. Свою рольсыграла погода: стоял прекрасный день, солнечный и ясный. Но главнаяпритягательная сила праздника заключалась в другом. Местные жители сгорали отлюбопытства – во что же эти киношники превратили Госсингтон-Холл? Вынашивалисьсамые экстравагантные предположения. В неописуемый восторг всех привел бассейн.Голливудские кинозвезды в представлении большинства обывателей обязательнозагорают у кромки бассейна на фоне экзотического пейзажа и в экзотическомобществе. Никто не принимал во внимание, что климат Голливуда более подходитдля плавательных бассейнов, нежели климат деревни Сент-Мэри-Мид. Ведь летом вАнглии выдается одна по-настоящему жаркая неделя, один день, по поводу которогов воскресных газетах публикуются статьи типа: «Как хранить хладнокровие», «Какостыть к ужину» и «Как приготовить прохладительные напитки». Бассейн оказалсяименно таким, каким все его себе и представляли. Он был большой, наполненный докраев голубой водой, со слегка экзотическим павильоном для переодевания, авокруг тянулась живая изгородь из кустарника, ухоженного до ненатуральности.Реакция местных обывателей также соответствовала ожидаемой и проявлялась вмногообразных репликах.

– А-ах, какая прелесть!

– Да-а, тут есть где поплескаться!

– Я как-то на курорте точно такой видела!

– Это уже не просто роскошь, а прямо разврат какой-то.Кто только такое разрешает?

– Посмотрите на этот мрамор! Какая отделка!Представляете, сколько денег сюда вбухали!

– Думают, им все дозволено. Приехали сюда швырятьсяденьгами.

– Наверное, всю эту красотищу еще по телевизорупокажут. Вот будет здорово!

Даже старейший житель деревни Сент-Мэри-Мид, мистер Сэмпсон,повсеместно хваставший, что ему девяносто шесть лет, хотя его родственникиутверждали, что ему всего восемьдесят восемь, – даже он притащился насвоих ревматических ногах, с палкой, чтобы поучаствовать во всеобщем ликовании.Увиденное он оценил по высшему разряду.

– Вот это разврат! – Он причмокнул губами, как быпредвкушая удовольствие. – Ну-у, здесь поразвратничают на славу! Дамочки скавалерами голяком будут сидеть, коктейли попивать да, как пишут в газетах,сигаретки с начинкой покуривать! Точно так все и будет. Да, да, –подтвердил мистер Сэмпсон, трясясь от удовольствия. – Поразвратничают наславу!

Итак, печать одобрения была поставлена. За дополнительныйшиллинг позволялось войти в дом и обследовать новую музыкальную комнату,гостиную, переделанную до неузнаваемости залу – темный дуб и испанская кожа – ипрочие восхитительные помещения.

– В жизни не скажешь, что когда-то это былГоссингтон-Холл, верно? – прокомментировала невестка мистера Сэмпсона.

Миссис Бэнтри заметно припозднилась и теперь с удовольствиемнаблюдала за тем, как пополняется касса. От гостей просто не было отбоя.

Большой шатер, где подавали чай, был битком набит людьми.Наверное, подумала миссис Бэнтри, блюда со сдобными булочками и кексами пускаютпо кругу. Но нет, угощением заправляли какие-то деловитые женщины. МиссисБэнтри прямиком направилась к цветочному бордюру и стала ревностно его разглядывать.Что ж, денег на него не пожалели, это хорошо, бордюр получился что надо, цветыподобраны со вкусом, да и сорта все не дешевые. Наверняка здесь трудился некакой-то любитель-одиночка. Явно работала по контракту приличная садовая фирма.Ей, скорее всего, предоставили полную свободу действий, да и погода не подвела,вот люди и поработали от души.

Она осмотрелась: чем-то все происходящее напоминало прием наоткрытом воздухе в Букингемском дворце. Все тянули шеи – ничего непропустить, – а время от времени особо приближенных из числа гостейпроводили куда-то внутрь, в святая святых этого лучившегося роскошью дома.Вскоре и к ней подошел подтянутый молодой человек с длинными волнистымиволосами.