Миф об идеальном мужчине - Татьяна Устинова

Много лет эта рыжеволосая тихая девушка принадлежала егосемье, а следовательно, и ему тоже. И он никогда не задумывался, что будет,если в один прекрасный день она перестанет им принадлежать.

И что это за мужчина, в которого она влюбилась? И впишетсяли он в семью?

– Давно? – спросил он неожиданно для себя.

– Что давно? – не поняла Клавдия.

– Влюбилась-то давно?

Она вдруг развеселилась.

– Давно, Андрей. А что? Неужели ты заметил?

– Заметил, – буркнул он, не понимая причины ее веселья.

А может, она не влюбилась, а просто морочит ему голову? Наних это похоже, на девчонок. Хорошо бы морочила…

Странно, он никогда не думал о своей жене как о “девчонке”.А о Таньке с Клавой только так и думал, хотя им обеим уже… сколько? Потриддатнику, наверное.

– Андрюха, ты такой потрясающий слон, – сказала она изасмеялась. – Неужели на твоей работе можно быть таким слоном?

– Каким слоном? – спросил он, подозревая, что речь идет опресловутом “социуме”, но в других выражениях.

– Таким, – сказала Клавдия, заливаясь идиотским смехом. – Яже была в вашем управлении, когда тебя орденом награждали, и там все в одинголос говорили, какой ты необыкновенный сыщик. Шерлок Холмс по сравнению стобой просто маленький неопытный мальчик.

– Так не говорили, – сказал он, польщенный. Ему былоприятно, что она об этом помнит. Никому не было никакого дела до его работы идо того, плох он или хорош в деле, которым занимался уже много лет. А она…помнила, что его хвалили. – И все-таки почему я слон?

– Не скажу, – ответила она, – не проси. Расскажи мне лучше,как ты живешь?

– Нормально, – ответил он, все еще раздумывая над слоном. –Работа, дом. Работа, дом. Вот в гараж сегодня съездил, с бывшей пообщался.Напился вчера…

– Зачем? – спросила она.

– Затем, что хреново было, – ответил он честно. – Иногда мнебывает хреново.

– Ну что ж, – сказала она рассудительно, – пожалеть себя инапиться по поводу собственной загубленной жизни время от времени оченьполезно. Ты из-за этого напился?

Ее неожиданная проницательность удивила его. Она не моглазнать его так хорошо, чтобы с одного раза угадать причину. И все-таки угадала.

– Да, – буркнул он. Она его смутила. – Все-то ты знаешь. Вследующий раз, когда мне захочется оплакать свою загубленную жизнь, я тебепозвоню.

– Давай! – разрешила она с непонятным ему энтузиазмом. – Явполне могу напиться вместе с тобой.

– Ты-ы? – протянул он. – Кишка тонка!

Это был очень странный разговор, – каких они никогда не велираньше. Это был очень легкий разговор, болтовня и треп, и непонятно было,почему им обоим показалось странным, что никогда раньше они не разговаривалитак легко.

Андрей высадил Клавдию у подъезда, помахал на прощание,развернулся на крошечном пятачке между домом и детской площадкой и уехал.

Клавдия долго смотрела вслед его красным “Жигулям”. Потомвздохнула и повернулась, чтобы идти в подъезд.

Внезапно сильно стукнуло сердце, и полиэтилен пакетапротивно пополз из ставшей влажной ладони.

Она еще раз глянула, проверяя.

На лавочке у беспорядочно торчащих “ракушек” сидел тот тип вполосатой рубашке. Он смотрел в сторону, на площадку, где под одиноким фонаремпрогуливались несколько собак с хозяевами. Это был именно он, и майор Ларионовмог заткнуться со всеми своими подозрениями, что у нее галлюцинации.

Она вся подобралась, как бывало в детдоме перед большойвойной.

Что-то происходит вокруг нее, и она не знает, что именно. Ичто бы там ни думал майор, это происходит на самом деле.

Ей нужно подумать и подтвердить свои подозрения.

Сердце билось медленно и сильно.

Она все выяснит и расскажет Андрею. Конечно, он все ейобъяснит и успокоит. Только сначала нужно проверить. Тот тип или не тот? Онприходил в аптеку или нет? Зачем она может быть ему нужна?

В понедельник она посмотрит, и если увидит его у аптеки,значит, тот самый.

Слежка? Что за глупости?

Она юркнула в подъезд и опрометью бросилась к себе на третийэтаж. Только заперев дверь на все замки и цепочку, она почувствовала себя вбезопасности и перевела дух.

Она все поймет на следующей неделе. Поймет и позвонитАндрею. И он ее спасет.

Если бы она только могла догадаться, что принесет ейследующая неделя, она скорее всего собрала бы вещи и улетела ночным самолетомна Камчатку…

Спала Клавдия плохо.

Полночи она пролежала, зажмурившись и напрягая слух.

Ей слышались какие-то звуки, вчера еще совсем не страшные, идаже успокоительные, сегодня они казались зловещими и предвещающими беду.

Уличный фонарь заливал комнатку мертвенно-синим светом. Разросшийсяза лето клен постукивал тонкой когтистой лапкой в подоконник.

А может, это не клен? Может, это кто-то заглядывает к ней вокно и проверяет, одна она или нет?..

Скрипнула половица в крохотной прихожей. Хлопнула подъезднаядверь.

Что это? Сквозняк или кто-то поднимается на ее этаж?

Шевельнулись белоснежные занавески, казавшиеся в мертвенномсвете фиолетовыми.

Нет, это не сквозняк. Ей стало жарко от страха.

Успокойся, это просто твои фантазии. Ни один злоумышленникне полезет на третий этаж, в квартиру, где совершенно нечем поживиться, да ещесреди ночи, да еще в присутствии хозяйки!

Да, но почему опять хлопнула подъездная дверь?.. Разве онакогда-нибудь хлопает по ночам? И что за странный сквозняк шевелит штору? Откудаон взялся? Форточка на кухне закрыта, значит, открылась дверь на лестницу?

О господи, наверное, нужно встать и посмотреть, но это оченьстрашно…

– Кто там? – неожиданно даже для себя тонким голоскомспросила Клавдия, и вопрос повис в тишине ночной квартиры, как мертвец напотолочном крюке.

Ледяной рукой Клавдия нащупала шнурок торшера и дернула еговниз. Комнату залило желтым светом, штора сразу стала белоснежной, а стеклянныйомут окна как будто потемнел и провалился.

Ни в комнате, ни в прихожей, конечно, никого не было.

– Я не буду трястись, как последняя дура! – громко заявилаКлавдия себе и всем окружающим ее предметам. – Ничего не происходит. Все вполном порядке. Я расскажу обо всем, что видела, Андрею Ларионову, и онпосоветует мне, что делать. Скорее всего я ошибаюсь. У меня эти… как онсказал?.. галлюцинации. Сейчас я лягу спать и усну. В пятницу я веник так и некупила, придется завтра ехать на рынок. Слышала? – строго спросила она себя. –Ложись сейчас же!