Миф об идеальном мужчине - Татьяна Устинова

Сергей быстро затолкал посуду в посудомоечную машину,потрепал Ники и улегся на свой суперматрас, купленный неделю назад за бешеныеденьги. Он стал плохо спать из-за каких-то придурков, провожавших его в клиникуи обратно, и Ирка купила это изделие, решив сделать ему приятное.

Сегодня, садясь в машину, он посмотрел по сторонам, но необнаружил никого из тех, что караулили его Уже недели две.

“Что за номера? – подумал он, раздражаясь. – Что это заслежка? Ей-богу, еще раз увижу, морду набью!”

Пришла Ирка, плюхнулась рядом, пристроила короткоостриженную голову ему на живот и запустила руку в его джинсы.

– Ого! – Он дернулся и захохотал. С разгону она сделала емубольно. – Полегче, дорогая. Я ведь твой старый муж, а вовсе не молодойлюбовник!

Они долго катались по матрасу, к размерам и конструкциикоторого никак не могли привыкнуть, хохотали, тискались и стаскивали друг сдруга одежду. Потом занимались любовью и отдыхали, сцепившись вялыми пальцами.Замерзли и грелись под одеялом, улегшись “кучкой”, как это называла Ирка.

Потом заскулил терпеливый Ники.

– Я про него совсем забыл, – застонал Сергей. – Ники,извини, мой хороший, я про тебя забыл. Ну, пойдем скорей, я тебя выведу…

Делая над собой усилие, он поднялся, надел джинсы и первыйпопавшийся под руку свитер. Ники крутился под ногами, пихался и повизгивал.Носки искать было лень, и он сунул в кроссовки голые ноги.

– Зонт возьми! – крикнула из ванной Ирка. Шум воды заглушалее голос. – И не ходи далеко, поздно уже!

– Ладно, – сказал Сергей и следом за обрадованной собакойсбежал по лестнице.

– Добрый вечер, Сергей Леонидович! – сказала ему ВераИгнатьевна, сторожиха, или, как принято было теперь говорить, консьержка. –Что-то вы как поздно сегодня!

– Мы про него забыли, – улыбнулся Сергей, открывая тяжелуюхолодную дверь на улицу. – Да я на пять минут.

Собак выгуливали в скверике напротив, и Сергей потопал тудаза Ники, привычно устремившимся через дорогу. Дождь перестал, но было сыро,ветрено и неуютно, и хотелось скорее домой, в постель, под теплый Иркин бок.

– Ты как там? – спросил Сергей у Ники, пушистый хвосткоторого торчал из чахлых кустов. – Пописал или нет еще?

Ники что-то вынюхивал в кустах, шелестел листьями. Сергейпосмотрел на небо. В рваных дырявых облаках время от времени открывалась темнаяхолодная бездна. Голые ноги в кроссовках начинали подмерзать.

Внезапно странным отчаянным голосом взвизгнул Ники.

Сергей вздрогнул и поискал его глазами. Собаки нигде небыло.

– Ники! – позвал Сергей. – Ники, ты что?!

Ни о чем не думая и ломая мокрые ветки, он бросился в кусты,где только что светилась белая кисточка.

– Ники, где ты? Да где же ты, чертова собака?!

Он споткнулся обо что-то, чуть не упал и выругался,поправляя сваливающуюся кроссовку.

Веревка плотно и безнадежно захлестнула его горло.

Еще секунду он ничего не понимал.

А потом стал сопротивляться, бешено, безумно, но тот, ктодушил его, был сильнее, да и эту драгоценную секунду, единственный шанс наспасение, он потерял.

Свет стремительно темнел в глазах, и горлу было оченьбольно, и напоследок он подумал – как же они теперь, без него? Особенномаленький, Ваня.

И Ирка будет горевать.

Больше всего на свете он не любил расстраивать жену.

Дело сделано.

Все спокойно и тихо.

Правда, сказать он ничего не успел, потому что эта скотинадоставила ему больше хлопот, чем он думал. Даже руку ободрал, хирург, гуманныйи милосердный врач, каждый день кромсающий живые человеческие тела. Мерзавец.

Он еще раз удостоверился, что человек у его ног мертв.

Он порвал ему горло, пока тот извивался и корчился, надеясьспастись. А теперь лежал, уткнувшись оскаленным ртом с высунутым языком вшерсть своей мертвой собаки, как будто собирался ее укусить.

Туда тебе и дорога. Счастливого пути.

Он брезгливо бросил шнур на труп, перешагнул через него инеторопливо направился к выходу из замусоренного и загаженного собаками сквера,оставив Сергея Мерцалова остывать под вновь начавшимся дождем.

Андрей считал секунды.

Раз, два, три, четыре…

Двое вышли из машины и направились к бетонному парапетунабережной. Один из них оглянулся через плечо. Глаза обежали пустынную, залитуюдождем реку, тротуар в мелких пузырящихся лужах, желтый забор какой-то конторынапротив. Двое остались в машине.

…восемь, девять, десять…

Рядом шевельнулся Игорь Полевой, хладнокровный и надежный,как скала. И опять замер. Димка Мамаев держался из последних сил, возбуждениезахлестывало его, переливаясь через край. Он хотел активных и решительныхдействий, после которых все враги окажутся поверженными, а сверкающий Димкинботфорт будет попирать спину трусливого противника, распластавшегося на земле.

Не будет никакого кино, мальчик. И НТВ не покажет нас впрограмме “Криминальный дневник”. Если мы не облажаемся, все пройдет без шума ипыли. И даже без стрельбы, в которой для тебя основной смысл оперативнойработы. Пока.

…двенадцать, тринадцать, четырнадцать…

А вот и вторая машина. Гости прибывают точно по расписанию.В этой машине их всего двое. Оба выходят. Один закуривает, закрывая от дождясигарету ладонями. Ладони сложены ковшиком. Тот же внимательный и короткийвзгляд по сторонам.

Все спокойно.

В холодном влажном воздухе сытный кондитерский дух. Дальшепо набережной – “Красный Октябрь”. Сладкий конфетный запах вязнет в носу, отнего невыносимо хочется курить. И есть.

…двадцать. Один, два, три…

Ребята за желтым забором подобрались и натянули маски. Андрейне мог этого видеть, но точно знал, что это так.

Может, бизнесмен Муров и не стоит их усилий, и даже скореевсего не стоит, но убийцу его они сейчас возьмут.

Четверо у парапета разговаривают спокойно. Смеются.

Ну, бог в помощь…

Двигатель ревет, и машина сразу выскакивает на тротуар, свизгом приседая перед растерянной четверкой. Двери распахнуты, и Андрей ужеснаружи. Слева от него Полевой. Только Димка где-то застрял.

– Стоять! Руки на голову!!