Отбор. Элита. Единственная - Кира Касс

между ним и Крисс что-то есть. Что это всего лишь плод моего разыгравшегося воображения. Теперь я знала точно.

Она ему нравилась. Может быть, так же сильно, как я.

В ответ на его предложение помощи я кивнула, не в силах выдавить ни слова.

Я твердила себе, что не должна давать волю чувствам и не дам ему завладеть моим сердцем. Наши отношения с Максоном начались как чисто дружеские, и, возможно, лучше было бы им таковыми и оставаться. Теперь я была уничтожена.

– Мне пора, – сказал он. – Тебе нужно поспать. У тебя был очень трудный день.

Я закатила глаза. Это еще очень слабо сказано.

Максон поднялся и оправил костюм.

– Так многое хотелось объяснить тебе. Я действительно считал, что потерял тебя.

Я пожала плечами:

– Все в полном порядке. Правда.

– Сейчас я это вижу, но те несколько часов, когда я готовился к худшему… – Он помолчал, взвешивая свои слова. – Обычно из всех девушек мне легче всего говорить с тобой об отношениях. Но у меня такое ощущение, что обсуждать их прямо сейчас не самое мудрое решение.

Я склонила голову и кивнула. У меня не было сил беседовать о моих чувствах к человеку, который, по всей видимости, неравнодушен к другой.

– Америка, посмотри на меня, – попросил он негромко. Я повиновалась. – Ничего страшного. Я готов ждать. Просто хочу, чтобы ты знала… Не могу подобрать нужные слова и выразить, как я рад, что ты здесь, целая и невредимая. Никогда в жизни не был ни за что так благодарен судьбе.

Я ошеломленно молчала, как всегда, когда ему удавалось затронуть чувствительную струнку в моем сердце. Но в глубине души меня беспокоила легкость, с которой я поверила его словам. Снова.

– Америка, спокойной ночи.

Глава 18

Была ночь понедельника. Или утро вторника. Время такое позднее, что сказать точно сложно.

Мы с Крисс весь день трудились не покладая рук, выискивая подходящие отрезы материи, руководя слугами, которые их развешивали, подбирая наряды и украшения, выбирая фарфор, продумывая приблизительное меню и заучивая итальянские фразы в надежде, что какие-то из них осядут в голове. Мне было проще, я хотя бы знала испанский. Эти языки были так схожи, что итальянские слова запоминались быстрее. Крисс изо всех сил старалась не отставать.

Казалось, я должна валиться с ног, но все, о чем я могла думать, были слова Максона.

Что произошло с Крисс? Каким образом она вдруг так внезапно с ним сблизилась? Может, я зря на этом так зациклилась?

Все дело было в Максоне.

Как бы я ни сопротивлялась, он мне нравился. И я не была готова полностью поставить крест на наших отношениях.

Должен же быть способ разобраться со всей этой путаницей. Я размышляла обо всем, что произошло, пытаясь отделить одну проблему от другой, и мало-помалу разделила их на четыре категории.

Мои чувства к Максону. Чувства Максона ко мне. То, что происходит между мной и Аспеном. И мои чувства по поводу перспективы стать принцессой.

Из всех сомнений, которые терзали меня, пожалуй, легче всего было справиться с вопросом о статусе принцессы. По крайней мере, в этой области у меня имелось кое-что, чего не было у других девушек, – дневник Грегори.

Я вытащила дневник из-под сиденья табурета, где прятала наследие Грегори от мира, и от всей души понадеялась, что там найдется решение моей проблемы. Грегори ведь не был аристократом по рождению, ему пришлось к этому привыкать. Судя по тому, что он писал про Хеллоуин, он уже готовился к серьезным переменам в будущем.

Устроив себе гнездо из одеял, я углубилась в чтение.

Я хочу стать олицетворением традиционного американского идеала. У меня прекрасная семья, и я очень богат; и то и другое вписывается в этот образ. И ничто из того, что я имею, не досталось мне просто так. Все, кто находится рядом, знают, как много я трудился.

Но то обстоятельство, что я сумел воспользоваться своим положением, хотя и пожертвовав столь многим там, где другие не смогли или не захотели, превратил меня из безликого миллиардера в филантропа. И все же я не могу успокоиться на достигнутом. Я планирую добиться большего, стать кем-то большим. Страной управляет Уоллис, а не я, и мне желательно придумать, как дать народу то, что ему требуется, не став при этом в его глазах узурпатором. Я верю, что настанет миг, когда я возглавлю страну и смогу делать то, что сочту необходимым. А пока я буду играть по правилам и постараюсь выжать из этого максимум возможного.

Я попыталась отыскать в его словах ответы на мучившие меня вопросы. Он сказал, что нужно пользоваться своим положением. Что нужно играть по правилам. Что нельзя бояться.

Наверное, я должна была этим удовлетвориться, но почему-то не могла. Мудрость Грегори ничего мне не подсказала. Поскольку он меня подвел, оставался лишь один человек, на которого я привыкла рассчитывать. Я подошла к письменному столу, достала ручку и бумагу и села писать письмо отцу.

Глава 19

Следующий день пролетел незаметно. И вот мы с Крисс, облаченные в строгие серые платья, уже готовимся отправиться на прием, организованный командой соперниц.

– Какой у нас план? – спросила Крисс, когда мы шли по коридору.

Я на миг задумалась. Селеста меня раздражала, и я ничуть не расстроилась бы, если бы она села в лужу. Но пожалуй, я не хотела, чтобы это произошло на мероприятии такого масштаба.

– Держимся вежливо, но отстраненно. Наблюдаем за реакцией Сильвии и королевы. Берем на вооружение все, что можно… и работаем всю ночь, чтобы обставить их команду.

– Идет. – Она вздохнула. – Ну что, двинулись.

Мы пришли точно вовремя, поскольку пунктуальность в культуре наших гостей – один из краеугольных камней. Сразу стало понятно, что дела у соперниц плохи. Селеста, похоже, решила саботировать прием. Элиза и Натали облачились в платья респектабельных темно-синих тонов, а Селеста вырядилась практически в белое.