Отбор. Элита. Единственная - Кира Касс

решила, что мне удалось оторваться от них. И все-таки ждала, стараясь не шевелиться, чтобы убедиться наверняка. Не прошло и нескольких секунд, как до меня донесся хруст веток.

– Надо было идти ночью, – отдуваясь, произнес кто-то. Вернее, произнесла – это оказалась девушка. Я вжалась в ствол дерева, молясь про себя, чтобы ничего не хрустнуло.

– Ночью они не вышли бы из дворца, – возразил мужской голос.

Они все еще бежали или пытались бежать и, судя по всему, уже успели выбиться из сил.

– Давай я понесу что-нибудь, – предложил он.

Похоже, они уже совсем близко.

– Я сама справлюсь.

Замерев, я затаила дыхание. Они были прямо под деревом. В тот самый миг, когда я уже решила, что меня не заметили, котомка, которую несла девушка, лопнула, и на землю посыпались книги. Что она собралась делать с такой кучей книг?

– Черт, – выругалась она и опустилась на колени. На ней была расшитая мелкими цветочками джинсовая куртка. И как она только в такой не изжарилась?

– Я же говорил тебе, давай помогу.

– Заткнись!

Девушка толкнула парня. Этот шутливый жест сказал мне, что этих двоих связывают отношения.

Вдалеке послышался чей-то свист.

– Это Джереми? – спросила девушка.

– Да, похоже на то. – Парень наклонился и поднял с земли несколько книг.

– Пойди приведи его. Я тебя догоню.

Он поколебался, потом кивнул и, поцеловав ее в лоб, ушел.

Девушка закончила собирать книги, ножом отрезала от своей котомки лямку и перевязала их.

Когда она поднялась, я выдохнула с облегчением, решив, что сейчас она уйдет. Но девушка отбросила с лица волосы и посмотрела на небо.

И увидела меня.

Теперь меня уже не могли спасти ни тишина, ни неподвижность. Если я закричу, придут ли гвардейцы на помощь? Или остальные повстанцы так близко, что это уже не важно?

Какое-то время мы смотрели друг на друга. Я ждала, что она сейчас позовет остальных, и надеялась, что судьба, которую мне уготовят, не будет слишком мучительна.

Но она не издала ни звука, если не считать короткого смешка. Видимо, ситуация ее позабавила.

Снова послышался свист, немного другой, чем в прошлый раз, и мы обе как по команде взглянули туда, откуда он доносился, потом опять уставились друг на друга.

И тут она неожиданно для меня завела одну ногу за другую и присела в грациозном книксене. Я смотрела во все глаза, совершенно ошарашенная. Девушка с улыбкой поднялась и побежала туда, откуда донесся свист. Я провожала ее взглядом, пока сотни мелких вышитых цветочков не исчезли в кустах.

Прошло, по моим ощущениям, не меньше часа, когда я наконец решилась спуститься с дерева. И только очутившись внизу, поняла, что представления не имею, где моя обувь. Я прошлась вокруг ствола, пытаясь высмотреть свои белые туфельки, но все было напрасно. В итоге бросила поиски и подумала, что нужно возвращаться во дворец.

Однако, оглядевшись по сторонам, поняла: этому не бывать. Я заблудилась.

Глава 17

Я сидела под деревом, подтянув колени к груди, и ждала. Именно так вести себя, когда потеряешься, учила нас мама. Что ж, по крайней мере, у меня было время поразмыслить о том, что произошло.

Каким образом повстанцам удалось проникнуть во дворец дважды за два дня? Дважды за два дня! Неужели с тех пор, как начался Отбор, дела во внешнем мире пошли так плохо? Судя по тому, что я видела по телевизору в Каролине и за время моего пребывания во дворце, раньше ничего подобного не случалось.

Продираясь по лесу, я исцарапала ноги, но лишь теперь, когда не нужно было прятаться, почувствовала боль. На бедре откуда-то взялся синяк. Меня мучила жажда; давало о себе знать эмоциональное, умственное и физическое напряжение этого дня. Я прижалась затылком к стволу дерева и закрыла глаза. Засыпать в мои намерения не входило. И тем не менее я задремала.

Не знаю, сколько времени прошло, когда я отчетливо услышала чьи-то шаги. Я резко открыла глаза. В лесу стало ощутимо темнее. Как долго я проспала?

Первым моим побуждением было залезть обратно на дерево. Я вскочила и бросилась к низкой ветке, запутавшись в обрывках брошенной мятежницей котомки. И тут я разобрала собственное имя.

– Леди Америка! – звал кто-то. – Где вы?

– Леди Америка! – послышался второй голос. Потом он же громко скомандовал: – Ищите везде, где только можно. Если они убили ее, то могли повесить или попытаться похоронить. Будьте внимательны.

– Есть, сэр! – отозвался хор мужских голосов.

Я выглянула из-за дерева, ища источник звука, и прищурилась, пытаясь различить в полумраке силуэты, не уверенная до конца, что это и в самом деле спасательная команда. Один из мужчин еле заметно прихрамывал, и я наконец поверила – помощь пришла.

Луч заходящего солнца упал на лицо Аспена, и я кинулась к нему.

– Я здесь! – закричала я что было мочи. – Здесь!

Я бросилась прямо к Аспену в объятия, совершенно не заботясь о том, что нас могут увидеть.

– Слава богу! – выдохнул он мне в волосы. Потом, обернувшись к другим, закричал: – Я нашел ее! Она жива!

Аспен наклонился и подхватил меня на руки, как маленькую.

– Я до смерти боялся, что мы найдем где-нибудь твой труп. Ты ранена?

– Только ноги исцарапала.

Спустя минуту нас окружили несколько гвардейцев, поздравляя Аспена с выполненным заданием.

– Леди Америка, – спросил командир группы, – вы не ранены?

Я покачала головой:

– Только немного повредила ноги.

– Они не пытались причинить вам зло?

– Нет. Они меня не догнали.

– Вряд ли другая девушка смогла бы от них убежать, – с изумлением произнес он.

Я улыбнулась, наконец-то почувствовав себя в безопасности.

– Так среди них ведь нет Пятерок.

Несколько гвардейцев засмеялись, и Аспен тоже.

– Логично. Что ж, давайте выбираться. – Командир вышел вперед и приказал остальным солдатам: – Будьте начеку. Они до сих пор могут находиться где-то поблизости.

– Знаю, ты сообразительная и проворная, но я был просто в панике, – негромко произнес Аспен, когда мы зашагали.

– Я сказала вашему командиру неправду, – прошептала я.

– В каком смысле?

– Они меня все-таки догнали. – (Аспен в ужасе уставился на меня.) – Со мной все в порядке, но одна девушка меня увидела. Она сделала книксен и убежала.

– Книксен?

– Я тоже удивилась. Она не показалась мне ни злой, ни свирепой. Девушка как девушка.

Тут я вспомнила классификацию Максона и подумала, что она, очевидно, была северянкой. В ней не было совершенно