Отбор. Элита. Единственная - Кира Касс

никакой враждебности, лишь решимость сделать свое дело. В то же время ночное нападение было, вне всякого сомнения, совершено южанами. Выходит, что атаки произошли одна за другой, но организовали их разные группы? Получается, северяне наблюдали за нами, дожидаясь момента, когда мы будем обескровлены? Мысль о том, что они шпионили во дворце, пугала.

Кроме того, нападение было нелепым, почти курьезным. Они что же, просто вошли во дворец с парадного входа? Сколько времени они беспрепятственно провели во дворце, собирая свою добычу? Кстати, о добыче.

– У нее были с собой книги, целая куча, – сказала я.

– Такое часто случается, – кивнул Аспен. – Никто понятия не имеет, что они с ними делают. Полагаю, жгут их, чтобы обогреться. Видимо, там, где они живут, холодно.

– Гм, – задумчиво отозвалась я.

Если бы мне нужно было топливо для костра, я, пожалуй, придумала бы более простой способ добыть его, нежели нападение на дворец. К тому же для нее явно было очень важно подобрать все книги, так что, скорее всего, причина в чем-то другом.

До дворца мы добирались почти час медленным шагом. Хотя Аспен был ранен, он ни на миг не выпустил моей руки. Напротив, казалось, он наслаждался этой прогулкой, несмотря на лишний труд. Мне тоже она понравилась.

– В ближайшие несколько дней я буду очень занят, но все равно попытаюсь повидаться с тобой, – прошептал Аспен, когда мы вышли на поросшую травой лужайку перед дворцом.

– Ясно, – отозвалась я негромко.

Он улыбнулся, глядя вперед, и я тоже залюбовалась видом. Дворец поблескивал в лучах закатного солнца. Во всех окнах горел свет. Я никогда еще не видела его таким. Это было прекрасно.

Я почему-то решила, что Максон будет меня ждать. Но его не было. Меня вообще никто не встречал. Аспену приказали проводить меня в больничное крыло, чтобы доктор Эшлер обработал мои исцарапанные ноги, а другого гвардейца отправили доложить королевской семье, что я нашлась живой.

Мое возвращение прошло незамеченным. Я в полном одиночестве лежала на больничной койке с перевязанными ногами, пока не уснула.

Сквозь сон я услышала, как кто-то чихнул.

Я открыла глаза и не сразу сообразила, где нахожусь. Заморгав, я огляделась.

– Не хотел тебя будить, – вполголоса произнес Максон. – Спи.

Он сидел в кресле рядом с кроватью, вплотную к ней.

– Который час? – Я протерла глаза.

– Почти два.

– Ночи?

Максон кивнул, пристально рассматривая меня, и я внезапно забеспокоилась, как выгляжу. Вечером я умылась и собрала волосы в хвост, но была совершенно уверена, что подушка отпечаталась на щеке.

– Ты что, вообще никогда не спишь? – спросила я.

– Сплю. Просто я сильно нервничаю.

– Ответственная работа? – Я уселась в постели.

– Что-то в этом роде, – слабо усмехнулся он.

Повисла долгая пауза. Ни он, ни я не знали, что сказать.

– Я тут кое о чем думала, пока была в лесу, – произнесла я небрежно.

Он улыбнулся тому, как легкомысленно я отозвалась о недавнем происшествии.

– Да? И о чем же?

– О тебе.

Он наклонился ко мне, его карие глаза не отрывались от меня.

– Выкладывай.

– Ну, – начала я, – я думала о том, как ты волновался вчера ночью, когда Крисс с Элизой долго не шли в убежище. И о том, как сегодня рванулся догонять меня, когда напали повстанцы.

– Я пытался. Прости. – Он покачал головой, стыдясь того, что не сделал большего.

– Я не обиделась, – пояснила я. – В том-то и дело. Пока я сидела там в одиночестве, я думала о том, как ты, наверное, волнуешься, переживаешь за всех остальных. Не стану утверждать, что точно знаю, как ты относишься к каждой из нас, но мы с тобой сейчас не в самых безоблачных отношениях.

– Да уж, у нас были времена и получше, – фыркул он.

– Но ты все равно бросился за мной. Ты передал Крисс на руки гвардейцу, потому что она не могла бежать сама. Ты заботишься о нашей безопасности. Так с чего вдруг ты стал бы подвергать одну из нас мучениям?

Он сидел молча, не очень улавливая, к чему я клоню.

– Так вот, если ты так заботишься о нашем благополучии, то не сделал бы этого с Марли по собственной воле. Думаю, ты остановил бы экзекуцию, если бы мог.

– В мгновение ока, – вздохнул он.

– Верю.

Максон нерешительно коснулся моей руки. Я позволила ему сжать ее.

– Помнишь, я сказал, что хочу что-то тебе показать?

– Да.

– Не забудь об этом, ладно? Ждать осталось недолго. Мое положение накладывает на меня много обязательств, и не все из них приятные. Но иногда… иногда удается делать и что-то хорошее.

Я не очень поняла, о чем он говорит, но все же кивнула.

– Но, полагаю, с этим придется повременить, пока вы не закончите со своим проектом. Вы немного выбились из графика.

– Пффф! – Я выдернула руку из пальцев Максона и прикрыла глаза. Предстоящий прием начисто вылетел у меня из головы. Я снова посмотрела на Максона. – Нас что, все равно заставят устраивать этот дурацкий прием? За два дня мы пережили два нападения повстанцев, а я большую часть дня просидела в лесу. Мы же все провалим.

Максон ответил мне сочувственным взглядом:

– Придется постараться.

Я плюхнулась обратно на подушку.

– Это будет настоящее позорище.

– Не переживай. Даже если вы проиграете другой команде, я не намерен вас исключать. – Он ухмыльнулся.

Что-то в его фразе царапнуло мне ухо. Я снова уселась в постели.

– Ты хочешь сказать, что из проигравшей команды одна будет отчислена?

Максон замялся, явно не зная, что ответить.

– Максон?

Он вздохнул:

– У меня есть недели две перед тем, как нужно будет кого-то убрать. Отчасти ради этого все и затевается. У вас с Крисс изначально было сложное положение. Новые отношения, меньше народу в команде, и хотя итальянцы очень жизнерадостная нация, они легко обижаются. А если еще добавить то обстоятельство, что у тебя практически не было возможности что-то делать… – (Думаю, я побледнела.) – Я не должен вам помогать, но если что-то понадобится, пожалуйста, дай мне знать. Не могу отослать домой ни одну из вас.

Во время нашей первой размолвки, той дурацкой ссоры из-за Селесты, я думала, что внутри меня что-то оборвалось. После исключения Марли я почувствовала, что это произошло снова. Я была уверена, что каждый раз, когда мы ругались, какая-то частица моего сердца умирала. Но я ошибалась.

Только сейчас, лежа на больничной койке в пустом госпитальном крыле, я поняла, что мое сердце разбито по-настоящему. И это причиняло немыслимую боль. Раньше мне удавалось убедить себя, что мне просто кажется, будто