Цвет ночи - Алла Грин

ещё слишком мало времени, чтобы ажиотаж к этой теме поутих. Дракон не переключает его, не обращает никакого внимания, потому что занят у плиты. Солит готовящуюся пищу, затем берёт разделочную доску и нарезает свежую зелень. Рядом работает кофеварка.

Ян стоит полубоком ко мне, он в чёрной кашемировой водолазке и синих джинсах, на левом запястье поблёскивают часы, идеально уложены тёмные волосы, зачёсанные чуть в сторону — он словно уже готов к выходу. Единственное, что делает его образ сейчас домашним — клетчатое кухонное полотенце, переброшенное через плечо.

— Кинли меня разбудил, — говорю я, и отодвигаю высокий барный стул, чтобы сесть, и мельком оглядываясь по кухне — как и весь дом Яна, она полна света, гладких поверхностей, отражений и современной техники, которую он, к слову, даже частенько использует.

— Мы можем отдать его в приют, — легко произносит дракон, даже как мне кажется, с некоторым удовольствием.

Я останавливаю заевшее видео, блокируя телефон, и Ян не даёт возникнуть тишине — начинает говорить не со мной, а с проектором — на окна опускаются шторы, погружая гостиную за моими плечами во мрак, фильм, поставленный на паузу начинает проигрываться, и по возобновившемуся диалогу, я всё равно не могу понять, что это за кинолента.

— Нет, не можем, — возражаю я, зная, что его слова являются шуткой лишь наполовину.

С тех пор, как я живу здесь, Ян каждый день идёт на большую жертву, терпя моего питомца. И я до сих пор не понимаю, как он на это вообще согласился.

Дракон на миг поворачивается ко мне и вопросительно поднимает правую бровь. Я тут же поясняю:

— Иначе, кто будет тебя выводить из себя.

— Есть ещё ты, — произносит дракон с деланной серьёзностью в тоне, отворачиваясь и направляясь к шкафчикам. — Полагаю, этого достаточно.

Я закатываю глаза, но он этого уже не видит. Через несколько мгновений передо мной благодаря Яну появляются столовые приборы и наполненная чашка свежезаваренного латте.

— Я расскажу Велесу, что ты меня обижаешь, — заявляю я, подпирая рукой подбородок. Аромат еды, тянущийся к столу, вызывает урчание в моём животе. На него приходит и Кинли, усаживаясь на плитку у угла стола.

— Постоянно забываю, что ты завела кучу сомнительных знакомств, пока мы были в нави.

Цмок снимает с панели сковородку, перекладывает содержимое на тарелку и протягивает мне, держа её на весу. Прежде, чем коснуться её, я спрашиваю, словно удивлённо, но на самом деле у меня едва ли получается устоять перед аппетитным запахом:

— Это мне?

Затем подношу руку, но цмок резко отводит тарелку в сторону, уводя её прямо из-под моего носа, словно играет со мной.

Я медленно нетерпеливо и в то же время разочарованно вздыхаю. Но Ян лишь посыпает моё лакомство зеленью — свежим перьевым луком, и тогда возвращает его мне, опуская на столешницу.

— Цмок готовит яичницу для человека, — растягивая слова, с задором произношу я. — Неужели мир перевернулся вверх тормашками?

Я начинаю весело улыбаться, но Ян никак не реагирует, его губы не дрогнули. Вместо этого он переводит взгляд вниз, под стол, где на него жадным голодным взглядом смотрит Кинли.

— Хут, — говорит Ян громко, — может лучше сдадим её в приют?

После секунды молчания цмок добавляет, намекая на то, что только что воспользовался своими магическими способностями, проникнув в его голову:

— Хут мысленно ответил мне «да».

Я прищуриваю глаза, начиная браться за еду, и произношу:

— Не правда. В отличие от тебя Кинли меня любит.

Я начинаю жевать. Сняв с плеча кухонное полотенце, цмок кладёт его на край стола. Затем обходит его, оказываясь за моей спиной, чуть наклоняется и легко целует в макушку, пока я завтракаю, показывая без слов, одним этим жестом своё настоящее отношение ко мне.

Затем выпрямляется, и я слышу его удаляющиеся в гостиную шаги, и голос:

— У тебя есть полчаса, чтобы собраться.

Оборачиваюсь через плечо, чтобы бросить в темноту, скопившуюся там из-за опущенных штор, где теперь царит лишь свет проектора. Вижу, что Ян уже сидит на диване и направил взгляд на экран.

— Если мы туда полетим, дракон — то доберёмся быстрее. И я смогу по-человечески собраться.

Пока он не обращает на меня внимания, я покидаю стул и направляюсь за миской Кинли, чтобы поместить туда часть своей порции яичницы — может Ян и терпел его присутствие в своём доме, но явно его нервы сдадут, если он осознает, что только что невольно приготовил для «хута» завтрак. Тем более яйцо — любимое блюдо всех драконов: домашних и навьих.

— Именно потому, что ты должна жить по-человечески, мы поедем туда на машине, — доносится приглушённый голос.

— Ты просто не хочешь меня катать, вот и всё, — бросаю я, взбираясь обратно на стул. — Признайся.

Но он всё отрицает. Однако, я знала, что права. Ян нашёл слишком удачную отмазку — я должна прожить человеческую жизнь, в которой будет как можно меньше магии, чтобы в полной мере вкусить прелести людского существования. Ведь это мой последний шанс побыть человеком.

Он хотел, чтобы я жила по-настоящему. Обыкновенно. Как будто я не знала, что меня ждёт впереди, забыла на время об этом, чтобы у меня был шанс насладиться этим миром. И именно поэтому он обещал сделать мою жизнь незабываемой и не давал мне расслабиться ни на день, чтобы я ничего не пропустила. Ни дня покоя без новых впечатлений, без смысла, без удовольствий, без наслаждения любой обстановкой и мелочами вокруг. Именно поэтому приготовленная им яичница такая необычайно вкусная.

— У тебя осталось двадцать восемь минут, — кричит он из соседней комнаты. И я начинаю есть быстрее.

Когда мы отлучаемся из дома, Кинли иногда остаётся один. Но ненадолго. Обычно Ян грозно смотрит на него перед выходом, всем видом предупреждая, чтобы тот ничего не испортил и не перевернул весь дом. Точно не знаю, внушает ли Ян ему в такие моменты что-либо, ведь теперь он нашёл способ, как и Морана, общаться мысленно с живыми существами на расстоянии.

Но сейчас мы берём Кинли с нами.

— Именно потому, что я живу человеческую жизнь, мы идём в навь? — вопрошаю я на ходу, когда застёгиваю сапоги и тянусь за осенним тёплым пальто, но его успевает снять с вешалки Ян.

— Мы идём туда, чтобы ты прожила её чуть подольше, на случай, если опять попадёшь в какие-то неприятности, как обычно, — отвечает он, придерживая верхнюю одежду, пока я её надеваю. — Но ты можешь остаться рядом с Дианой, в её доме, если хочешь.

Он знал, что я не горю