Сияющая цитадель - Дэвид Эддингс

— Она тяжко страдает, — вздохнуладэльфийка. — Предательство Заласты поразило ее в самое сердце, а к тому жеошибочно верит она, будто все вы оставили ее, и сие сломило ее дух.

— Я пойду к ней! — Вэнион стремительно встал.

— Нет, мой лорд, — сказал Келтэн. — Это несамая удачная идея. Ты ей слишком близок, и твое появление только ухудшит дело.Почему бы тебе не пропустить вперед меня?

— Идти должен я, Келтэн.

— Нет, если только не для того, чтобы заставить еестрадать еще сильнее. Именно сейчас Сефрении нужно знать, что мы по-прежнемулюбим ее, а значит, к ней должен пойти человек пылкий и не слишком умный. Это я— если вы еще не заметили.

— Прекрати! — вспыхнула Алиэн. — Я не позволютебе говорить о себе такое!.. — Тут она осознала, что они не одни, иопустила глаза, залившись румянцем смущения.

— А ведь он, пожалуй, прав, Вэнион, — серьезносказала Элана. — У сэра Келтэна есть свои недостатки, однако онпрямолинеен и честен. Сефрения знает, что ему неведома хитрость. Он для этогослишком…

— Туп? — подсказал Келтэн.

— Я бы предпочла не использовать этого слова.

— Но оно меня вовсе не задевает, моя королева. Мояслужба не в том, чтобы думать, а в том, чтобы выполнять приказы. Стоит мненачать размышлять, и я попадаю в передрягу, а потому я научился обходиться безразмышлений. Я просто полагаюсь на свои чувства. Они не так уж часто заводятменя на неверный путь. Сефрения знает меня и знает, что я не сумел бы ееобмануть, даже если бы попытался.

— Это называется искренность, друг мой, —улыбнулся Спархок.

— Слово не хуже всякого другого, — пожал плечамиКелтэн. — Я просто ввалюсь в ее комнату и сокрушу ее своей искренностью.От этого ей наверняка полегчает.

— Сефрения, это я, Келтэн. Отопри дверь.

— Уходи. — Голос ее звучал глухо.

— Это важно.

— Оставь меня в покое.

Келтэн вздохнул. Стало быть, сегодня один из тех дней.

— Пожалуйста, матушка, — сделал он еще однупопытку.

— Убирайся.

— Если ты не откроешь дверь, я применю магию.

— Магию? Ты? — она презрительно рассмеялась.

Келтэн отступил, занес правую ногу и со всей силы ударилкаблуком сапога по засову. Еще два удара — и дверь, треснув, распахнуласьнастежь.

— Что ты делаешь?! — пронзительно вскрикнулаСефрения.

— Разве ты не встречалась прежде с эленийской магией,матушка? — мягко осведомился он. — Мы применяем ее постоянно. Ты непротив, если я войду? — С этими словами он перешагнул усыпанный щепкамипорог. — Мы подумали, что тебе скучновато одной и нужно на кого-нибудьнакричать. Вэнион хотел прийти сам, но я ему не позволил.

— Ты?! С каких это пор ты отдаешь приказы Вэниону?

— Я выше его ростом — и моложе.

— Убирайся из моей комнаты!

— Прости, не могу. — Он выглянул из окна. — Утебя здесь такой прекрасный вид. Вся дорога к гавани как на ладони. Может быть,начнем? Можешь визжать и молотить меня кулаками, только, пожалуйста, непревращай меня в лягушку. Алиэн это не понравится.

— Кто тебя послал, Келтэн?

— Я ведь уже сказал тебе — я сам вызвался. Я не пустилВэниона, потому что ты сейчас слишком возбуждена. Ты наговорила бы ему всякого,о чем потом вы оба пожалели бы. Мне, Сефрения, можешь наговорить что угодно.Мои чувства очень трудно задеть.

— Убирайся!

— Ни за что. Хочешь, я приготовлю тебе чашечку чаю?

— Оставь меня в покое!

— Я ведь уже сказал — ни за что. — И с этимисловами Келтэн взял ее за плечи и заключил в свои медвежьи объятья. Онавырывалась изо всех сил, но он даже не дрогнул.

— Твои волосы приятно пахнут, — заметил он.Сефрения замолотила кулачками по его спине.

— Я тебя ненавижу!

— Вовсе нет, — хладнокровно ответил он. — Тыне смогла бы меня ненавидеть, даже если бы захотела. — Он все так жекрепко сжимал ее в объятьях. — Осень нынче выдалась теплая, правда?

— Пожалуйста, Келтэн, оставь меня в покое.

— Нет.

Сефрения разрыдалась, судорожно цепляясь за его камзол иуткнувшись лицом в его грудь.

— Мне так стыдно! — прорыдала она.

— Отчего это? Ты не сделала ничего плохого. Заластаобманул тебя, вот и все. Он обманул и всех нас, так что твоей вины здесь небольше, чем нашей.

— Я разбила сердце Вэниона!

— Вот уж не думаю. Ты же знаешь Вэниона. Он способенвынести очень многое.

Сефрения продолжала бурно рыдать — на что более или менее ирассчитывал Келтэн. Он вытащил из рукава камзола носовой платок и подал егоСефрении, не размыкая объятий.

— Я никогда не посмею посмотреть им в глаза, —всхлипывала она.

— Кому? Остальным? Посмеешь, конечно, и еще как. Тысваляла дурака, вот и все. Время от времени такое с каждым случается.

— Как ты смеешь?! — Сефрения вновь заколотила егокулачками по спине.

Келтэну очень хотелось, чтобы эта часть их беседы поскореезакончилась.

— Но ведь это правда, верно? — мягко спросилон. — Никто не винит тебя, но все равно это правда. Тебе казалось, что тыпоступаешь правильно, а оказалось — наоборот. Знаешь, всем случается ошибаться.Совершенных людей в мире нет.

— Мне так стыдно!

— Это ты уже говорила. Ты уверена, что не хочешь выпитьчашечку чаю?

— Тебе нужно отдохнуть, анара, — заботливопроговорил Сарабиан. — Я и не представлял, насколько это утомительно длятебя.

Ксанетия улыбнулась ему.

— Ты добр, Сарабиан Тамульский, однако я не стольхрупка и слаба, как ты полагаешь. Итак, продолжим. Замышлял Заласта различнымисоблазнами еще в юные годы совратить Анакху и тем обрести доступ к Беллиому безопасной борьбы, однако Сефрения и Афраэль весьма бдительно надзирали задетством и юностью Беллиомова творения, вновь разрушив замысел Заласты, хотясами о том не ведали.