Сияющая цитадель - Дэвид Эддингс

— Однако мы работаем над этим, — прибавилКааладор.

Спархок кратко изложил то, что рассказала им Ксанетия отайной стороне жизни Заласты. Сефрения, как и все остальные, была потрясена,узнав, что именно Заласта в свое время послужил причиной падения Мартэла.

— Я никого не хочу обидеть, дорогая сестра, —сказал Стрейджен, — но сдается мне, что младшие боги чересчур мягкообошлись со стириками-отступниками. Похоже, эта шайка ухитряется принятьучастие во всяком злодействе, какое только происходит в мире. Здесь как нельзякстати было бы куда более суровое наказание, чем просто изгнание.

— Младшие боги на это не пойдут, Стрейджен.

— Жаль, — пробормотал он. — Это в некоторомроде перекладывает ответственность на нас, верно? Мы имеем компанию людей,весьма искушенных в устройстве неприятностей. — Лицо Стрейджена принялолукавое выражение. — У меня есть мысль, — сказал он. — Что, есликто-нибудь из вас составит список этих стириков и передаст его мне? Я прослежуза тем, чтобы Тайное правительство позаботилось о неприятных подробностях. Намдаже не придется беспокоить младших богов или остальных стириков. Вызаказываете музыку, а я исполняю. Можете считать это личной услугой, еслизахотите.

— Ты испорченный человек, Стрейджен.

— Да, я так и думал, что ты это заметишь.

— Что сделал Заласта после того, как Спархок уничтожилАзеша? — спросил Телэн у Ксанетии. — Эта история не научила его, чтобыло бы умнее от нашего друга держаться подальше?

— Заласта был весьма сокрушен, юный господин. В однуночь Анакха уничтожил плоды усердного многолетнего труда, и ныне, когда в рукеего был Беллиом, он стал еще опаснее прежнего. Надежды Заластым отнять у негокамень обратились во прах, и в гневе и разочаровании он бежал из Земоха.

— А потому понятия не имел, что Спархок бросил Беллиомв море, — прибавил мальчик. — И до недавних пор считал, что Беллиомвсе еще у Спархока.

Дэльфийка кивнула.

— Вернулся он в Верел, дабы держать совет с Огераджиноми другими отступниками о сем бедственном повороте событий.

— Сколько их всего, этих отступников, леди? —спросил Келтэн. — И что они из себя представляют? Врага полезно знать.

— Стириков-отступников много, сэр Келтэн, однако лишьчетверо из них — не считая самого Заласты и Огераджина — достойны пристальноговнимания. Во всем Стирикуме они наиболее могущественны и испорчены. Огераджин —мерзейший из них, однако силы его подорваны отвратительной болезнью, чтопожирает его мозг. — Ксанетия вдруг смутилась, даже покраснела. — Этахворь поражает обычно тех, кто излишне усердствует в разврате…

— Вот оно что, — пришел ей на помощьСарабиан. — Не знаю, так ли уж нам нужно углубляться в подробности болезниОгераджина. Достаточно сказать, что он ослаблен ею, и покончим с этим. Что изсебя представляют остальные, анара?

Ксанетия благодарно взглянула на него.

— Кизата из Эсоса, император Сарабиан, наиболее искушенв темнейших сторонах стирикской магии. Обитая поблизости от восточной границыЗемоха, часто встречался он с магами-полукровками проклятой этой земли имногому научился от них. Искусно проникает он в ту самую тьму, что некогдаокружала разум Азеша, и может призывать некоторых тварей, служивших еще старшимбогам.

— Дэморки? — быстро спросил Берит. — Ищейки?

— Дэморки, сэр рыцарь, сгинули вместе со своимповелителем. Судьба Ищеек нам неведома. Кизата страшится призывать их и имподобных, ибо один лишь Отт умел справляться с ними.

— Это уже кое-что, — заметил Халэд. — Яслыхал о них кое-какие рассказы, которые предпочел бы не проверять насобственной шкуре.

— Кроме Кизаты, Заласта и Огераджин заключили союз сПтагой из Джуры, Инаком из Леброса и Джарьяном из Самара, — продолжалаКсанетия.

— Я слыхала о них, — мрачно сказалаСефрения. — Никогда бы не подумала, что Заласта может пасть так низко.

— Настолько плохо? — спросил Келтэн.

— Гораздо хуже, чем ты думаешь. Птага — мастер иллюзий,умеющий размывать грань между воображаемым и реальным. Говорят, что за щедруюплату он создает для развлечения подонков образы женщин и что эти образы дажелучше, чем женщины из плоти и крови.

— Видимо, он расширил поле деятельности, — заметилОскайн. — Вполне вероятно, что сейчас он творит не красавиц, а чудовищ.Это объясняет, откуда взялись вампиры и тому подобное.

— Инак известен как самый вздорный человек во всеммире, — продолжала Сефрения. — Ему достаточно пройти мимо дома, чтобымежду двумя семьями вспыхнула кровавая вражда, которая затянется на столетия.Вероятно именно Инак скрывается за вспышкой расовой ненависти, которая обуялазападные эленийские королевства. Джарьян, пожалуй, самый искусный некромант вмире. Говорят, что он может поднимать во плоти людей, которые на самом деленикогда не существовали.

— Целые армии? — спросил Улаф. — Как тедревние ламорки или киргаи?

— Сомневаюсь, — ответила она, — хотя и немогу сказать наверняка. О том, что такое невозможно, говорил нам Заласта, а онмог солгать.

— У меня вопрос, анара, — сказал Телэн. —Можешь ты не только слышать, но и видеть мысли Заласты?

— В некоторой степени, юный господин.

— К чему ты клонишь, Телэн? — спросил Спархок.

— Помнишь ты то заклинание, при помощи которогопоместил лицо Крегера в таз с водой — в подвале Платима, в Симмуре?

Спархок кивнул.

— Имя — всего лишь имя, — продолжал Телэн, —а эти стирики наверняка не бегают по улицам, объявляя всем и всякому, кто онитакие. Стрейджен уже предложил избавиться от них. Не будет ли нам легче, если унас окажутся их портреты? Если Ксанетия может увидеть в памяти Заласты лицалюдей, с которыми он встречался, а потом эти лица покажет мне, я нарисую ихпортреты. Стрейджен пошлет их в Верел — или где там еще обретаются эти подонки— и Заласта вдруг лишится сообщников, на которых он так рассчитывал. По-моему,мы просто обязаны устроить ему такой сюрприз.

— Мне нравится, как мыслит этот мальчишка, —ухмыльнулся Улаф.

— Твой замысел хорош, юный господин, — сказалаКсанетия, — однако есть в нем один порок. Заклинание, о коем говорил ты,стирикское, и мне оно неведомо.

— Ну так пусть Сефрения тебя научит, — пожал онплечами.