Блистательный Двор - Райчел Мид

И тут я заметила аланзанский кинжал: он находился совсем рядом со мной!

Не колеблясь ни секунды, я схватила его и, проявив неслыханную прыть, сумела вонзить острие в Уоррена. Я никуда особо не целилась, я хотела просто попасть в насильника. Уоррен завопил и скатился с меня. Я тотчас отползла в сторону и с трудом встала. У меня подкашивались колени, да и руки тряслись.

Уоррен распростерся на полу, схватившись за свою окровавленную ногу: из его ляжки торчал аланзанский клинок.

Мой удар не был смертельным, но подарил мне возможность сбежать. Я рванулась к двери, но в этот момент ее открыли снаружи. Я приготовилась к встрече с очередным подельником Уоррена, но казалась лицом к лицу с Сайласом Гарретом.

Он держал пистолет – и при виде меня изумился не меньше, чем я сама.

– Арестуйте ее! – заорал Уоррен. – Я приехал инспектировать прииск, но эта стерва на меня напала. Она ударила меня! – Он ткнул пальцем в ногу и шумно ахнул, разглядев нож с древесным узором. – Она ранила меня языческим ножом! Аланзанским ножом! Она еретичка, арестуйте ее!

– Кинжал не принадлежит Аделаиде, – произнес голос у Сайласа за спиной. – Он – мой. Я – аланзанин.

Сайлас шагнул в сторону, и я увидела Седрика, который тяжело опирался на Салли.

Я была изумлена стойкостью Седрика. То, что он до сих пор пребывал в сознании, поразило меня до глубины души. Я хотела броситься к нему и приказать лечь, но Уоррен все еще не отступился.

– Он что угодно скажет, лишь бы защитить свою шлюху!

У Салли хватило ума удержать разъяренного Седрика.

– Нож мой! У меня в сундуке есть и другие аланзанские предметы. У Аделаиды вы ничего не найдете.

– Тогда арестуйте его! – буйствовал Уоррен. – И ее как сообщницу – за нападение на меня!

– Это он на меня напал, – парировала я, продемонстрировав свою разорванную одежду. – Он взял меня на мушку и хотел изнасиловать. Я защищалась!

Уоррен был бледен и покрыт испариной, несомненно, страдая от раны и потери крови, но не сдавался.

– Она меня сюда позвала! Она – бесчестная девка: спала с Торном… и со всеми желающими! А теперь она хитрит и возводит на меня напраслину! Лживая шлюха! Вы ведь не поверите вульгарной простолюдинке?

Сайлас немного растерялся, и я его не винила. Я и сама поняла, что именно Уоррену все может сойти с рук. Он – губернатор колонии. А кто я такая? Мне вспомнились слова, которые однажды произнес Седрик: дескать, я не представляю, каково это – жить без престижа аристократки… но еще Седрик добавил, что в моем происхождении заложена такая сила, которой я даже не осознаю!

Я выпрямилась в полный рост и постаралась принять самую величественную позу, на какую только была способна.

– Я повторяю еще раз: он на меня напал. Вероятно, вы мне не поверите, но я утверждаю следующее: я не отношусь к так называемым «вульгарным простолюдинкам». Я – леди Элизабет Уитмор, графиня Ротфордская с наследственным правом.

Мы знали, что путь в Триумфальный через залив должен быть гораздо проще, чем дорога по суше. Однако мы вернулись не сразу: Седрик получил слишком серьезные травмы. Сайлас Гаррет изрядно намучился, наблюдая одновременно за нами, Уорреном и его наемниками. В итоге он нанял собственных людей из числа тех, кто искал работу в Белой Скале – и поручил им временные обязанности служителей закона. Нескольких из них Сайлас взял с собой, дабы препроводить Уоррена и его сообщников в Триумфальный. Меньший отряд он оставил в Хэдисене, чтобы мы с Седриком оставались под присмотром, хотя мы вряд ли могли бы пуститься в бега.

Когда Сайлас возвратился неделю спустя, мы услышали о его прибытии от врача, который регулярно навещал Седрика, проверяя его состояние.

– Я сказал мистеру Гаррету, что вы можете ехать, – сообщил нам доктор. – Он собирается увезти вас обоих завтра.

Мы сидели во дворе фермы Маршаллов под вечерним солнцем. Седрик полулежал в шезлонге, изготовленном самим хозяином. Глаз у него уже открылся, а синяки поблекли, оставив желтоватые следы. Левая рука Седрика покоилась на перевязи: ей предстояло заживать еще несколько недель. Еще у него была сломана пара ребер, но лечились они самым примитивным способом: врач просто стянул грудную клетку Седрика тугой повязкой и велел ему не напрягаться.

– Ехать? – возмутилась я. – В таком состоянии?

– Самое страшное позади, – ответил доктор. – Опасности для жизни нет. Будет ли в пути некомфортно? Вероятно, особенно если не соблюдать осторожность. Но морское путешествие – пустяк по сравнению с переездом по суше.

– Я в порядке, – сказал Седрик и накрыл мою руку ладонью. – И нам надо поторопиться. Уоррен оказался в Триумфальном раньше нас, и это плохо.

Мы частенько обсуждали данный вопрос. Уоррен Дойл находился в Триумфальном, а значит, у него была масса возможностей придумать правдоподобную легенду о происшедшем и заручиться поддержкой влиятельных друзей.

– И еще… – Врач явно смутился и поспешил отвести от меня взгляд. – Мистер Гаррет велел передать вам, что его напарник приехал в Триумфальный с вашим портретом. Сходство безупречное, ваше… сиятельство.

Я вскинула руку:

– Полно вам! Это уже лишнее. Называйте меня Аделаидой.

Напоследок врач дал Седрику несколько советов и лекарства, которые должны были ускорить его выздоровление.

Когда он ушел, я положила голову Седрику на плечо.

– Итак, тайна открылась.

– О которой из множества наших тайн ты говоришь?

– Сам знаешь. О том, кто я такая. И кем я была. – Я вздохнула. – Но если напарник Сайласа это уже подтвердил, то, возможно, мое слово будет иметь больший вес. Но теперь я стану мишенью для любого, кто понадеется получить от бабушки вознаграждение.

– Никому не говори, что мы женаты! – тихо произнес Седрик и пристально посмотрел на меня.

– Но ведь в этом весь смысл! – возразила я. – Если во мне признают сбежавшую графиню, можно будет надеяться на справедливый приговор.

Он покачал головой.

– Ты – главная фигура в судебном процессе, и тебя будет оберегать Сайлас. А наш запасной вариант был составлен до того момента, как во мне признали еретика. Меня и будут судить. Если тебя назовут моей законной женой, то ты автоматически станешь для них аланзанкой. Я не допущу, чтобы тебя вздернули на виселице вместе со мной.

– Хватить болтать ерунду! – прорычала я. – Тебя оправдают, а Уоррен получит по заслугам.

Однако на следующий день, когда мы поплыли в Триумфальный, я не чувствовала прежней уверенности. Хэдисен являлся зарождающейся колонией, и в Белой Скале даже не имелось суда, который мог бы разбирать столь серьезное дело, поэтому всем участникам столкновения на золотом прииске приказали прибыть в Денхэм. Наше положение было незавидным: Уоррен давно оброс связями в Триумфальном, а аланзанская вера была незаконной и в Денхэме, и в Хэдисене.