Корабль мечты - Лука Ди Фульвио

Шимон протянул ему букет вялых роз.

Карнакина изумленно уставился на него.

– Мой…

И тут он понял, что мужчина перед ним сжимает в руке нож. Он открыл рот, собираясь позвать на помощь.

И Шимон молниеносным движением взрезал ему горло.

Вопль ростовщика утонул в крови. Широко распахнув глаза, толстяк зажал горло руками. А Шимон бросил букет роз на пол, с шипением расхохотался и жестом Карнакины хлопнул себя по ноге, глядя, как ростовщик медленно сползает со стула.

Затем Барух осмотрел документы на письменном столе. Договор о ссуде Эстер, приготовленный на завтрашний день, лежал наверху стопки. Шимон скомкал его. Он открыл все ящики письменного стола, но не нашел ничего интересного. Затем он обыскал труп Карнакины и снял с тела кошель с семью золотыми монетами ватиканской чеканки и длинный ключ. Оглянувшись, Шимон обнаружил сейф и сунул ключ в замок. Железная дверца легко открылась.

В сейфе он нашел металлический ларец, полный золотых монет и украшений. Шимон взял золото – там было целое состояние, – а украшения оставил. Закончив осмотр, он поглядел на труп Карнакины и опять расхохотался, хлопая себя по ноге. Затем Шимон поднес договор Эстер к пламени свечи и позволил огню охватить бумагу. Он поджег и книги ростовщика, а затем подпалил шторы из плотной ткани и вышел из комнаты. На том месте, где старик свалился без сознания после удара, никого уже не было. Шимон сбежал вниз по лестнице и покинул этот дом так же, как и вошел сюда, вначале по саду, затем через стену.

Убегая по улице, Барух услышал, как соседи кричат: «Пожар! Пожар!»

Той ночью он так и не вернулся в таверну «У Тодески». Шимон постучал в дверь Эстер, и как только женщина, удивленная и немного испуганная, появилась на пороге, он страстным поцелуем впился ей в губы. И только занимаясь с Эстер любовью, он почувствовал, как уходит холод из его тела и души. Позже он не мог уснуть. Прислушивался к беспокойному дыханию Эстер. Наверное, женщине снились кошмары о том, как она теряет свой дом. Незадолго до рассвета, когда он разделался с той частью своей души, которая заставила его уничтожить Карнакину и срубить его розовый куст, Шимон сказал себе, что ему не удастся отделаться от мыслей о мести, этого не допустит его неумолимая натура, и не важно, что теперь Меркурио виделся ему чуть ли не благодетелем. Уже засыпая, Шимон вновь задался заветным вопросом: «Как он смеет быть счастливым?» И вновь в нем вспыхнула ярость и ненависть. Встав на следующее утро, он увидел, что Эстер стирает его куртку. Вода в тазу окрасилась багровым.

В городе говорили о том, что Карнакина сгорел в своем доме во время пожара. Но слуга выжил и наверняка сможет узнать Шимона.

И тут Барух осознал, почему он не убил старика. Теперь ему нельзя было здесь оставаться.

Ночью Меркурио снилось, будто Баттиста превратился в еврейского купца, которого он убил в Риме. Как и тогда, он почувствовал, как кровь брызнула ему в лицо и липкой жижей застыла на коже. А потом он словно бы очутился в постели с Бенедеттой, как в тот день в таверне, после их первого поцелуя. И, как и тогда, Бенедетта взяла его за руку и поднесла его пальцы к своей маленькой, мраморно-белой груди с розовыми сосками. Ее грудь тоже была забрызгана какой-то липкой жидкостью, но это была не кровь.

Вспотевший и возбужденный, Меркурио проснулся. Он сразу же заставил себя думать о Джудитте, словно только что изменил ей. Ему хотелось поскорее отделаться от воспоминаний об этом сне, столь пугающем и в то же время чувственном, продемонстрировавшем юноше ранее неведомую часть его самого. С того вечера, как умер Баттиста, Меркурио хотелось только одного – оказаться рядом с Джудиттой. И все же он не пошел к ней в Гетто Нуово. Меркурио чувствовал себя грязным. Как будто эта смерть запятнала его. Кроме того, ему не удавалось удержать образ Джудитты в своем сердце. Его мысли вновь и вновь возвращались к Бенедетте. Он вспоминал вкус ее губ, вид ее обнаженного тела, ощущение от прикосновения к ее соскам, когда он сжимал ее груди. Как он ни пытался отделаться от этих мыслей, часть его сущности была словно зачарована этими возбуждающими образами и страстно желала новой возможности сблизиться.

Меркурио встал, прошел к умывальнику и ополоснул лицо. От ледяной воды у него перехватило дыхание, зато холод разогнал навязчивые мысли, внушавшие ему страх.

Одевшись, юноша выбежал из комнаты, но на лестнице остановился. Ему не встретить Анну на кухне у плиты, как бы ему этого ни хотелось. Она, несомненно, уже ушла из дома и отправилась в особняк обедневшего дворянина, готовившегося к приему.

Но Анна была там. Похоже, она даже ждала его.

– Баттиста мертв? – спросила она, едва Меркурио зашел на кухню. – Это правда?

Юноша почувствовал, как на его плечи обрушился страшный груз. Втянув голову, он уселся за стол.

– Так значит, это правда, – прошептала Анна.

Меркурио в отчаянии посмотрел на нее. Глаза у него покраснели. Хотелось плакать, но после смерти Баттисты он так и не смог пролить ни одной слезинки.

– Это моя вина, – севшим голосом сказал он. – Это все моя вина.

Анна подошла к нему. Медленно, осторожно.

– Он был взрослым человеком и знал, что делает.

– Нет, нет, нет! – Меркурио в ярости ударил кулаком по столу.

После бегства из Арсенала они привязали к телу Баттисты тяжелый камень и сбросили труп в лагуну – нельзя было отдать вдове тело со следом от арбалетного болта. Они поспешно прочитали молитву и отдали Баттисту на откуп рыбам и крабам.

– Он был труслив, а я заставил его пойти на риск. Я пригрозил ему, что иначе пожалуюсь Скарабелло… А он не хотел… Он был рыбаком, порядочным человеком… А я его убил. Я его убил!

– Так значит, правду люди на рынке говорят. Ты поэтому купил его лодку за два золотых.

Анна подтянула к Меркурио еще один стул, села рядом с парнем и опустила ладонь ему на колено.

Меркурио отвернулся.

Вчера вечером он пошел к жене Баттисты и рассказал ей, что ее муж выпал за борт в открытом море и утонул, а тело его выловить не удалось. Вдова Баттисты со стоном повалилась на пол. В руках она сжимала нож, которым чистила рыбу. Ее платье было испачкано рыбьей чешуей. Женщина посмотрела на нож, разжала руку, и лезвие со звоном упало.

– Что я теперь буду есть? – прошептала она, одну за другой счищая чешуйки с платья.

Она рассматривала каждую чешуйку, словно видела ее в первый раз. Или в последний. Рядом с ножом образовалась аккуратная горка. Точно так же женщина чистилась на ночь, перед тем как раздеваться.

И тогда Меркурио сказал ей, что купит лодку Баттисты за два золотых. Это была головокружительная цена. Женщина взяла две монеты, потрясенно попробовала их на зуб. Затем она посмотрела на Меркурио и сунула деньги ему под нос, словно доказательство вины.