Касты. Истоки неравенства в XXI веке - Изабель Уилкерсон

Брахман вырос и обзавелся собственной семьей. Унижение его отца осталось в далеком прошлом. Но в безликости большого города он начал замечать окружающие его трудности и несправедливость, пыль, поднимающуюся с улиц в густой воздух, дворников и мусорщиков, которых, как ему внушали, устраивает позиция ниже, чем у него. Но от далита, вступившего в противостояние с его отцом, он узнал, что они не приняли свою судьбу, что они не были теми послушными, ленивыми созданиями, которыми их рисовала кастовая мифология.

Брахман в рабочей обстановке сумел познакомиться с несколькими далитами и восхититься упорством, с которым они преодолели кастовые барьеры, чтобы стать компетентными, образованными специалистами. Он пришел к пониманию того, что они были такими же способными, как и он, и, чтобы достичь подобных высот, им пришлось получить знания, которые ему по его привилегиям получать не было необходимости. Он видел, что кастовая система одним выстелила дорожку из роз, другим – из битого стекла и что творчество и интеллект – не удел одной конкретной группы. Это были люди, один взгляд и прикосновение которых, как ему внушали с детства, оскверняют мир вокруг, и все же он сидел напротив них, делился с ними знаниями и учился у них. Он был получателем их даров, а не наоборот, придя за тем, чтобы узнать то, что мог упустить он сам и упускали его предки, закрывшись от мира людей кастовыми границами. Он начал видеть себя по-другому, познал иллюзорность своего предполагаемого превосходства, познал ложь, которой кормили его и его отца, и что попытка оправдать ложь отняла у него часть отца. Поэтому он испытывал тяжелую вину и стыд за трагедию, постигшую семью, и воспоминания, которые донимали его ежечасно. Он хотел освободиться от этого груза.

Он поделился этим осознанием со знакомым далитом и рассказал ему о принятом решении. «Я оборвал свою священную нить, – сказал он далиту, мастеру своего дела. – Это была ядовитая змея, обвившаяся вокруг моей шеи, и ее яд подтачивал меня изнутри». Так он родился в третий раз, и новые для него размышления поднялись в затемненных чертогах его разума.

– Мы носим фальшивую корону, – понял он.

Он хотел, чтобы каждый человек из доминирующей касты мог осознать этот факт. «Мое послание в том, чтобы снять фальшивую корону. Удержать ее обойдется вашему самолюбию дороже, чем снять. Это не реально. Это просто маркер вашего программирования. Без нее вы будете счастливее и свободнее. Вы увидите все человечество. Обретете свое истинное «я».

Так и оказалось. «От моего тела исходило зловоние, – сказал он. – Я обнаружил в своем сознании разложившийся труп и устроил ему достойные похороны. И теперь начинаю свое существование свободным человеком».

Радикализация господствующей касты

Мы с подругой семьи сели ужинать в шикарном ресторане в модном районе крупного американского города. Я не была с ней хорошо знакома, но я знала, что она была искусной, свободной духом, добросердечной и большой путешественницей.

Также она принадлежала к доминирующей касте и выросла в окружении в основном таких же людей, как она сама. Пока мы сидели, рассказывая друг другу истории о жизни, которую каждый из нас знал только издалека, мимо прошли несколько официантов, и было неясно, который из них наш.

Наконец к нашему столику подошел официант. Он был блондином, резким и деловитым. Я заказала рыбу, она – пасту. Мы обе заказали напитки и несколько закусок.

Пока мы ждали, когда принесут напитки, рядом с нами за столик села пара представителей доминирующей касты, к которой принадлежала и моя подруга. Наш официант поспешил принять их заказ, вид у него теперь был очаровательный и экспансивный, он рассказывал им о фирменных блюдах и вел живой диалог. Через несколько секунд он принес к их столу корзину с хлебом. Вскоре после этого он принес им напитки, а мы потягивали воду и ждали своего заказа.

Подруга семьи начала терять признаки терпения, хотя в душе уже кипела от злости, и повернулась, чтобы посмотреть, где он находится. Она пыталась понять причины такого непривычного ей пренебрежения с его стороны. Официант повернулся, чтобы еще раз проверить, как там наши соседи по столикам, и разнести напитки и хлеб по другим столикам в конце ряда.

Стараясь сохранять спокойствие, она жестом пригласила его подойти. «Мы еще не получили наши напитки, – сказала она. – Не могли бы вы принести нам наши напитки, пожалуйста? И мы бы тоже хотели хлеба, – добавила она, глядя на пару, которая прибыла после нас. Теперь они макали хлеб в оливковое масло, а мы смотрели на пустой стол.

Он кивнул и сказал «конечно», но остановился, чтобы проверить несколько других столов на обратном пути на кухню, что задержало его еще больше. Он появился позже с тарелками на подносе, но теперь это были закуски для пары за соседним столиком.

Подруга семьи снова подала ему знак. «Наши напитки? И мы так и не получили хлеба».

– О да, конечно, – сказал он и снова отвернулся.

Теперь ей было трудно сосредоточиться на разговоре. Люди рядом с нами отмечали, насколько хороши были закуски, и почти доели свой хлеб. Их столик был накрыт, а наш пуст, и она, казалось, прекрасно осознавала, что пара рядом с нами получает больше внимания от ресторана и обслуживают их скорее.

Во время одного из своих многочисленных обходов мимо нашего столика официант наконец принес напитки, но не хлеб, и теперь это исключение было невозможно игнорировать. Наконец, он появился с закусками. Люди рядом с нами принялись за свои десерты, которые, судя по тому, что они говорили, были прекрасными. Она уставилась на пасту, подтолкнула ее вилкой, попробовала и отложила вилку.

– Паста остыла. И на вкус не очень. Как твоя рыба?

– Все в порядке. Не то чтобы хороша. Тоже холодная.

– Я позову официанта.

Ее лицо теперь стало почти пунцовым. Она заерзала на стуле и огляделась в поисках официанта, недоверчиво качая головой. Она едва могла держать себя в руках.

– Будьте добры, подойдите сюда на секунду, – окликнула она его, когда он снова проходил мимо. – Я точно знаю, в чем дело. Это все из-за расизма!

Она повысила тон и теперь говорила достаточно громко, чтобы ее мог услышать весь ресторан.

– Вы – расист! Это расистский ресторан! Мы сидели здесь все это время, а вы обслуживали абсолютно всех других посетителей с других столиков и все это время игнорировали нас только потому, что она афроамериканка.

Люди за другими столиками теперь смотрели на меня, в то время как я пыталась не привлекать к себе внимания. У меня совершенно не было намерения выносить все на публику. Реагируй я подобным образом на каждое пренебрежение в мою сторону, мне бы пришлось каждодневно кого-нибудь да отчитывать.

Но она только начинала.

– Назовите ваше имя и имя вашего менеджера. Я здесь всех на уши поставлю!