Ритуал - Маркус Хайц

Григория заметила, что пузырек выскользнул у нее из рук. Подняв его из травы, она задумчиво сжала невзрачную бутылочку в кулаке.

Если на то Господня воля, чтобы она отправилась в Рим и совершила нечто особенное, то она сделает это с радостью. Спрятав пузырек, она устремила взгляд серо-карих глаз на горящий Сен-Грегуар.

«Кто бы ни стоял за этим, он поплатится, — поклялась она. — И не за гробом и перед лицом Господа».

23 ноября 2004 г. 03.59 Пливицы. Хорватия

Эрик медленно открыл глаза и увидел… ничего.

Ничего, кроме белизны. Все тело у него застыло от холода, замерзшие руки не слушались.

Прошло много, очень много времени, прежде чем он смог хотя бы связно мыслить. В голове у него словно кричали далекие голоса. Вспыхивали, сменяя друг друга, образы. Человеческие лица и звериные морды сливались воедино, бестия клацала на него зубами, и ему казалось, будто он чувствует, как в него впиваются пули.

Эрик хотел встать и бежать от увиденного, но тело отказывалось повиноваться, он лежал без движения. Парализованный. Ждал и смотрел в белизну.

Что-то над ним заскреблось.

Белизна распалась льдинками, к его лицу, обнюхивая, придвинулась лисья морда. В нос ему ударило жарким дыханием, высунулся острый язычок и вынудил Эрика шевельнуться. Его руки вырвались из снега, как пловец, он поднялся на поверхность из недр оцепенения и вернулся в мир живых. Испуганно тявкнув, лиса отпрыгнула и исчезла.

Эрик ощупал голову, почувствовал шишку между глаз и шелушащуюся, опаленную пороховыми газами кожу.

— Разорвался в стволе.

Он с облегчением выдохнул, затем, оттолкнувшись от дерева, поднялся и огляделся по сторонам.

Снега нападало много. Трупы лежали под слоем сантиметров в десять, словно присыпанные сахарной пудрой. Мертвого мужчину вытащили из норы, и Эрику обязательно надо было удостовериться, что неизвестные нападавшие забрали последнего щенка с собой.

Он потерпел поражение.

Но подавленности хватило ненадолго. Нет, он не сдастся! Гибель бесчисленных фон Кастеллей, отдавших жизни в попытке изничтожить бестий, не окажется напрасной. Он найдет неизвестных и расправится с ними, прежде чем они сбегут из страны, прихватив с собой щенка.

Постанывая, он двинулся через лес, на ходу выискивая следы.

И довольно скоро нашел. Неизвестные не трудились скрываться. Они ушли с опушки победителями и считали, что не оставили никого, кто мог бы отобрать у них добычу.

Эрик полагал, что второй группой был отряд ликаонитов. Задумчиво обходя деревья, он осматривал наполовину заснеженные следы.

И следующий сюрприз не заставил себя ждать. Он учуял кровь, и на некотором отдалении от места перестрелки нашел еще один труп, на сей раз мужчины в белом маскхалате. Рядом лежал АК-47, в тело мужчины попало четыре пули. Очевидно, неизвестный умер мгновенно.

— Что, черт побери, тут происходит? — пробормотал себе под нос Эрик, обыскивая мертвеца.

Он не нашел ничего, кроме пропуска на имя Томаша Игнаца, который засунул себе в карман, а еще прихватил его автомат и магазины к нему, и беззвучно двинулся дальше.

Зарево он разглядел издалека сквозь тесно стоящие деревья. Огонь потрескивал и тихонько шипел, воняло керосином и горелой пластмассой. Ветер сместился, бросив в лицо Эрику облако дыма, и в нем он различил запах горелого мяса.

Эрик остановился на краю прогалины, где полыхали обломки вертолета, упавшего, по всей видимости, сразу после старта. Винт срезал несколько вершин, его лопасти погнулись, частично оторвались. В задней обшивке кабины он увидел несколько отверстий от автоматных очередей. План вывезти последнего щенка вертолетом потерпел неудачу.

В кабине сгорели двое, их тела уже приняли характерную для жертв пожара позу: свернулись калачиком. Жар стягивал сухожилия, и потому руки, ноги и пальцы на них скрючивались. Люк в пассажирский отсек был открыт, рядом с ним лежал застреленный в маскхалате. В одной руке он держал пистолет, в другой — оторванную от переноски ручку.

— Это было бы слишком просто.

Включив фотоаппарат в бинокле, Эрик сделал несколько снимков горящего вертолета и сохранил их на чип памяти, а после поспешил к следующей прогалине, где нашел еще три трупа в военных маскхалатах и с автоматами АК-47. Двое были застрелены — один точным попаданием, другой получил несколько очередей. Третий, спасаясь бегством, наступил на забытую мину времен хорватской войны.

— Плохая карма.

Больше никаких следов не было.

Вдалеке послышалось урчание винтов, он увидел многочисленные снопы света от мощных фонарей, которые приближались к нему. Эрик отполз подальше, ему совсем не хотелось, чтобы его нашла бригада спасателей.

Он совершил настоящий подвиг: сумел добраться до отеля так, чтобы его ни разу не задержали и не задали вопросов о крови и дырах на костюме. Благодарить за это он должен был не в последнюю очередь снежный буран, начавшийся, еще когда он выходил из леса. Буран, который не позволял видеть дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Повезло.

Его беспокойство за Лену все росло. Он старался его подавить, ведь больше чем когда-либо ему нужна сейчас ясная голова. Стащив грязную одежду, он по телефону попросил Анатолия разузнать все, что возможно о Томаше Игнаце, мертвеце из леса. Потом побаловал себя быстрым душем. Стоя под горячими струями, он осмотрел царапины и раны, последние уже трудно было разглядеть.

В спальне он схватил карандаш и бумагу и, записав имена своих противников, постарался привести в порядок мысли.

Пока он размышлял, карандаш сам собой заскользил по бумаге, пока из разрозненных линий не выступило лицо Лены.

— Черт!

Он закрыл глаза. Слишком мало отправных точек, слишком мало он знает о своих противниках. Сейчас, похоже, его путь действительно лежит в Рим. Нужно выйти на след этой сестринской общины. Он поймал себя на нелепой мысли, что обязательно надо будет освежить итальянский.

Эрику вспомнилась сестра Игнация, виновником смерти которой он нечаянно стал, и какое воздействие на него оказала ее кровь. Только его собственная кровь могла послать ему такой безумный сон наяву. За всю свою жизнь он не испытывал столь сильных ощущений.

Ему нельзя долго задерживаться в Пливицах. После смерти монахини полиция непременно станет искать Хозе Девина из Бадайоцы. Именно под таким именем он сюда приехал. Эрик фон Кастелл все это время находился в Петербурге, что могли засвидетельствовать владельцы различных клубов. Из Хорватии он уедет как Саймон Смитмастер — лишь только уляжется метель, и возобновятся полеты.

Раздалось низкое урчание.

Открыв глаза, Эрик поискал сотовый телефон, который, вибрируя, елозил по деревянной тумбочке и мигал — он и забыл, что перевел сигнал на виброзвонок.