Похититель снов - Стивен Рэй Лоухед

Директор Сандерсон набросился на слова о помощи, как голодный кот на мышь.

— Помогаешь? Кому помогаешь? Чем?

Ари отвела глаза и посмотрела на зеленые холмы, покрытые джунглями.

— Я… помогаю… — Большего она ничего не сказала.

— Ари! Посмотри на меня! Неужели ты не видишь, что с тобой происходит? Ты ничего не помнишь. Как ты можешь кому-то там помогать. И при этом не помнить, что именно ты делаешь? Тебя используют. Ты со временем в овощ превратишься!

Его вспышка вызвала тонкую улыбку на губах Ари. Она поднесла руку к лицу и рассеянно потерла щеку.

— Верно. Иногда я чувствую себя немного странно… — Она отвернулась. Отец взял ее за плечи и вернул к себе.

— Что именно ты чувствуешь? Что ты помнишь? Скажи мне!

— Мне все время хочется спать, я не думаю, моя голова словно ватой набита.

— Ари, — он взял ее за руки, — обещай мне, что больше не пойдешь с ним. Ты должна остановиться, пока не поздно. Обещаешь?

— Хорошо, папа. Если ты хочешь...

— Нет, дорогая. Это не я хочу! Это для тебя нужно, сделай это ради себя. Он уничтожает тебя. Не позволяй ему. Сопротивляйся.

Она неопределенно посмотрела на него; у него не было уверенности, что она его вообще слышит. Тогда он решил зайти с другой стороны.

— Помнишь, ты сказала, что нас скоро спасут? Я тебе поверил.

— Спасут?

— Ты сказала, что Спенсер знает, где мы, он придет и освободит нас. Ты же знала, что говоришь. Я думаю, он уже идет.

— Кто идет, папа?

— Спенс Рестон! Спенс идет!

Ари смотрела на отца пустыми, непонимающими глазами, как будто он вдруг заговорил на иностранном языке.

— Кажется, я не знаю, о ком ты говоришь.

— Спенс! Твой Спенс — доктор Рестон. Разве ты не помнишь? — На лице девушки не дрогнул ни один мускул. Директор Сандерсон отшатнулся, и ушел в комнату, как человек, оглушенный ударом. Постоял, упал на кровать, обхватил голову руками и заплакал.

Солнце ярко-красным гонгом взошло над зелеными холмами. Трое усталых путников обрадовались ему. Они всю ночь шли через густой подлесок, устали и изрядно проголодались, поскольку не ели с тех пор, как их выгнали из лагеря бандитов, посчитав за колдунов.

Они не так обрадовались солнцу, предвещавшему тяжелый жаркий день, как заурядной дороге, усеянной камнями.

— Вот она! — вскричал Гита. — Нашли!

Толстяк пробежал сквозь редеющие кусты и выскочил на старое шоссе. Он упал на колени и поцеловал выжженную солнцем поверхность, как первобытный мореплаватель, наконец оказавшийся на берегу.

— Наконец-то, старая ты плутовка, мы снова встретились, — ликовал Гита. Аджани и Спенс с удовольствием наблюдали за происходящим. — Ну разве это не чудесное зрелище? — вопрошал Гита. — Дорога вообще отличная вещь.

— Все лучше, чем бродить по джунглям, — сдержанно согласился Спенс. Он посмотрел на север, на близкую горную страну. Вершины отдельных гор уже озарились солнцем, а подножия все еще пребывали в тени. — Как думаешь, далеко до них?

Аджани склонил голову набок, подумал и сказал:

— Конечно, уверенности у меня нет, но я думаю, что в той стороне Силигури[5]. До него примерно сотня километров к северу, Дарджилинг — раза в полтора дальше.

— И дорога будет все время подниматься, — уточнил Гита.

— Есть шанс поймать попутку?

— Сомнительно. Машины есть только в караванах торговцев. Наш караван, скорее всего, вернулся. А если они решили идти дальше, то уже там.

Спенс, прищурившись, смотрел вдаль.

— Ну, раз так, выбора у нас нет. Идем пешком.

Гита тяжело вздохнул.

— Ну что ж, мы с дорогой старые друзья. К тому же мне всегда хотелось посмотреть на горы вблизи.

Они зашагали по дороге. Спенс заметил, что воздух здесь не такой тяжелый, как в джунглях, и влажность поменьше. Это и понятно. Они же поднимаются, а даже в предгорьях воздух слегка разряженный. Свежесть несколько оживила его, прочистив усталый разум и взбодрив упавший дух.

Дорога позволяла расслабиться и отпустить сознание в свободное плавание. Неудивительно, что мысли его обратились к предстоящей схватке с Похитителем снов. Он не знал, что будет, когда они доберутся до места, даже предположить не осмеливался. На данный момент вполне хватало того, что между ним и его врагом оставалось еще много километров. Пока он чувствовал себя в относительной безопасности, хотя помнил, что Похититель снов способен преодолевать астрономические расстояния, чтобы коснуться тех, кого он выбрал. Что может его остановить? И даже если его самого там не окажется, то остаются его приспешники.

Спенсу казалось в высшей степени странным, что он сам по своей воле направляется прямо в логово Похитителя снов, к неминуемой гибели. Но вот же, именно это он и делает. В конце концов, он понял, ничего другого ему просто не остается.

Оставалось сомнение: не сам ли Похититель снов управляет им? Так ведь раньше и было. хотя он считал, что действует по собственной воле. Может ли Похититель снов манипулировать его мыслями? И если да, то как тогда Спенс может думать о том, что его мыслями управляют? Что-то здесь не сходится. Как же понять, что он думает сам, а что ему внушают? Он часто думал об этом с тех пор, как покинул Калькутту. Но тут его толкнули под локоть.

— Ты выглядишь потерянным, сахиб. — Аджани шел рядом, посматривая на Спенса сбоку.

— Да, знаешь, я как раз думал, что мы, как глупые лемминги, бежим навстречу собственной гибели. — Спенс тоже искоса глянул на Аджани. — Зачем вам с Гитой надо идти? Вы могли бы вернуться. Гита, во всяком случае, должен возвращаться, у него семья, он должен о ней заботиться.

— Можно и так посмотреть.

— А как еще?

— Всегда есть несколько точек зрения.

— Ну, скажи. Мне вот представляется, что мы трое неподготовленных, упрямых пентюхов, которым приспичило лезть на рожон. У нас есть шанс избежать встречи с Похитителем Снов — кем бы он ни был. А мы премся прямо к нему. Это настоящее безумие. Как мы можем надеяться хоть что-то изменить?

— Ты же знаешь, что порой взлеты и падения великих империй, судьбы целых народов зависят от воли одного человека. Один человек с твердой волей способен противостоять целой