Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза - Элисон Уэйр

Генрих разрешил теще посетить Дартфорд и поговорить с настоятельницей. Беседа прошла к взаимному удовлетворению, и было решено, что после Рождества Бриджит поселится в приорате пансионеркой. Елизавета вновь ощутила жалость к сестре. Как грустно в семь лет быть запертой в монастыре. Разумеется, если девочка окажется не приспособленной к религиозной жизни, приоресса так и скажет. Но что, если она будет больше заботиться о престиже своего монастыря, чем о счастье маленькой девочки? Отпустит ли она Бриджит, зная, что родители посвятили ее Господу?

Одетые по-королевски, Елизавета и леди Маргарет сидели у окна лазарета Святой Марии, что рядом с Епископскими воротами, восточным въездом в Лондон. Вокруг них собрались лорды и леди, все ждали триумфального вступления в столицу короля – победителя в битве при Стоук-филде. Улицы заполонили восторженные толпы. Забыв о недовольстве правителем, люди ревом выражали одобрение, видя величаво восседавшего на коне Генриха в блестящих доспехах; сопровождаемый лорд-мэром и большой процессией горожан, он ехал в собор Святого Павла, где во славу его виктории пропоют «Te Deum».

А потом настал черед Елизаветы.

Холодным ноябрьским пятничным днем, облаченная в бархатную мантию, подбитую мехом горностая, она вместе с Маргарет покинула Гринвич, чтобы торжественно въехать в Лондон с многочисленным эскортом из лордов и леди. На причале Елизавета села в богато украшенную барку, которая доставит ее в Тауэр. Горожане подготовили впечатляющие живые картины на воде, вдоль берега реки скопился народ, пришедший поглазеть на свою королеву и полюбоваться чудесным зрелищем. Когда барка вышла на реку, толпа взревела, приветствуя Елизавету, и у нее навернулись слезы на глаза.

– Они в самом деле любят вас, моя дорогая. – Маргарет улыбнулась, а Елизавета махала рукой из окна золоченной палубной надстройки.

Гребцы набрали скорость, и вслед за баркой королевы потянулась целая флотилия разных судов и суденышек, которые вышли на воду, чтобы сопровождать свою правительницу в Тауэр. Среди них был мэр на своем катере в компании с шерифами и олдерменами, а также бесчисленное количество лодок, наполненных представителями лондонских гильдий. Каждый корабль был украшен флагами, шелковыми вымпелами, гербами и эмблемами.

С баркой Елизаветы поравнялась лодка бакалавров из Линкольнс-Инн, которая напугала ее, потому что в ней стояла огромная фигура красного дракона Кадваладра, который благодаря какому-то хитроумному устройству пускал из пасти огненные струи в Темзу. Управляли этим чудищем самые красивые молодые законники, каких она когда-либо видела, они исполняли приятную музыку и восхваляли Елизавету, держась рядом с ее баркой и не отставая. Зевакам на берегу бакалавры тоже полюбились – их приветствовали свистом и криками.

Дальше последовали другие суда, на которых тоже устроили живые картины для развлечения королевы, воздух наполнился звуками труб, горнов и прочих инструментов, на которых играли менестрели. Елизавета была зачарована зрелищем, ей хотелось, чтобы эта поездка никогда не кончалась. Однако вскоре они приблизились к Тауэру, и там, на пристани, ее ждал Генрих. Весь двор благосклонно взирал на то, как он любовно обнял и поцеловал супругу.

– Вы выглядите великолепно, – сказал король и повел Елизавету через подъемный мост к королевским апартаментам в башне Ланторн.

Вечером король возвел там в рыцари ордена Бани четырнадцать человек, и Елизавета вместе с ним участвовала в приеме, устроенном в их честь.

На следующий день за обедом Елизавета от волнения не могла проглотить ни кусочка, потому что сразу после него ей предстояло торжественно въехать в Лондон. Оставив трапезу, она торопливо прошла в свои покои, где ее ждали сестры. Сесилии уже исполнилось восемнадцать, и ее красота расцвела пышным цветом. Она вся сияла, потому что вопреки ожиданиям обрела счастье с лордом Уэллесом. Анна и Екатерина присматривали за Бриджит, которую мать увещевала, чтобы та вела себя хорошо. Какие же они все милые – дочери Йорков, наконец собравшиеся вместе.

Сестры надели на Елизавету киртл из белого златотканого дамаста в знак чистоты и такую же накидку, подбитую горностаем и украшенную шелковыми кисточками. Расчесали ей волосы до блеска, накрыли их головным убором из переплетенных золотых шнуров по последней французской моде. Сверху возложили изысканной работы золотой венец с драгоценными камнями. Это был подарок Генриха в честь коронации Елизаветы.

Когда она показалась из Тауэра – Сесилия шла следом и несла шлейф, – то увидела огромную процессию, которая собралась снаружи и ожидала ее, а также море радостных лиц, приветствующих свою королеву. Елизавета забралась в открытые конные носилки, с которых свисали полотнища белого златотканого дамаста; мягкие подушки на сиденье были обтянуты такой же тканью. Вот бы мать видела ее сейчас! Четверо новых рыцарей ордена Бани несли над головой Елизаветы полог на золоченых шестах. Восемь белых лошадей тянули носилки вверх по Тауэрскому холму, впереди шествовал Джаспер Тюдор, а следом за ним – главный конюший королевы, который вел под уздцы ее коня, и несколько колесниц, в которых ехали главные леди королевства. Позади степенно вышагивали лорды. Завидев среди них могучую фигуру лорда Стэнли, Елизавета обрадовалась, ведь он оказал ей такую поддержку, когда она больше всего в этом нуждалась. Процессия, собранная, дабы произвести впечатление на народ, повысить репутацию династии Генриха и снискать всеобщее одобрение его королевы, смотрелась великолепно.

В Сити Елизавету ошеломило зрелище несметных людских толп, которые стеклись со всего города приветствовать ее во время проезда по столице. Улицы украсили гобеленами и парчовыми занавесами. Дети, одетые ангелами, святыми и девами, нежными голосами пели песни в ее честь. Сердце Елизаветы преисполнилось чувств, когда носилки наконец под стук копыт въехали в пределы Вестминстера. Но самый главный триумф ждал ее впереди.

В день святой Екатерины Елизавета, обряженная в багровый бархат и мех горностая, с подаренным Генрихом венцом на голове, отправилась на коронацию. Сесилия вновь несла ее шлейф, когда Елизавета под балдахином из багряного шелка, который несли бароны Пяти портов, вступила в Вестминстер-Холл. Сопровождали ее леди Маргарет, тетя Саффолк и Маргарет Кларенс. Между дворцом и аббатством расстелили полосатую дорожку, и Елизавета шла по ней во главе процессии, а позади нее люди кидались вперед, чтобы оторвать кусок ткани, которой касалась ее нога. Зрители вели себя весьма буйно, Елизавета то и дело оглядывалась через плечо и вскоре, к своему ужасу, поняла, что народ разошелся не на шутку и никто его не контролирует. На улицах лежали тела затоптанных толпой, ее дамы в страхе разбежались. Нет! Кто-то должен вмешаться! Этот день не омрачится кровопролитием, он слишком важен для нее.

Стража запоздало взялась наводить порядок. Толпу оттеснили, раненых унесли; пара человек выглядели мертвыми. На дорожке виднелись пятна крови. Елизавете стоило огромных