Своя-чужая война - Владимир Матвеев

– Полоумные, чо ли? – шепнул обескураженный Хтыня своему старшему товарищу, не замечая начинавшуюся расползаться на еще недавно суровом лице ветерана улыбку.

– Возможно, поживем еще, малец, – облегченно выдохнул Лабус и двинул соседа локтем. – А если и приберет нас к себе Парон сегодня, то не так обидно будет. Значит, действительно время наше пришло. Рузейцам при любом раскладе не жить.

– Дядька? – встревожился Хтыня, боясь, что помешательство от неизвестных всадников перекинулось и на этого бывалого воина, который поддерживал в нем силу духа одним своим присутствием.

– Князь Сайшат это, сынок, – посмотрел тот на парня уже другим взглядом.

Это был взгляд не готового идти на смерть бойца. Это был взгляд воина, который готов сразиться с этой костлявой старухой, чтобы зубами вырвать у нее свою жизнь и жизнь своих родных, что остались где-то там далеко за его спиной.

– А вон и его четвероногий брат, – окончательно убеждаясь в своих словах, указал он подбородком на остановившегося рядом с матийцем черного хищника.

– Ну, так что, воины, – так и не дождавшись на свои риторические вопросы ответов, вновь спросил Атей, – найдете князю место в своем строю?

– Добрым соседям всегда рады, ваша светлость, – неожиданно для себя самого ответил Лабус. Вроде и не по чину, но он-то знал, что разумный, смотрящий на них с высоты спины своего коня, к простым воинам благоволит. Рассказывали про него и такое.

Известие о том, кто на самом деле стоит перед войском, быстро полетело во все его концы. Стройные каре изготовившихся к битве даргасцев колыхнулись, будто ковыль под порывом ветерка. И даже последний пессимист (а может, просто реалист) вдруг явственно стал ощущать, как чувство обреченности, еще мгновение назад висевшее над всем войском, стало быстро меняться на какую-то предбоевую бесшабашность, удальство и решительность. И что немаловажно, у готовившихся умирать разумных стала появляться уверенность в том, что они не только переживут сегодняшний день, но еще и удобрят пеплом врагов, сожженных на погребальных кострах, свои земли.

– Только я не один пришел, – Атей с широкой улыбкой соскочил на землю. – С друзьями.

– Не страшно, ваша светлость, – небрежно отмахнулся Лабус. – Рузейцев хватит на всех. Может, и останется ищо.

– А это уже мы будем решать, – в глазах князя полыхнуло темное пламя. – Всех втоптать здесь в землю или все же милость проявить к выжившим.

И столько было уверенности в этих словах, что у всех, кто их слышал, пропали остатки сомнений в том, что поле Последней Надежды станет последним пятачком даргасской земли, на которую ступил враг. Возможно, к тому времени они уже и сами будут на пути к дружинной избе Парона. Вот только, когда они войдут в нее, им будет не стыдно смотреть в глаза своим предкам. И они по праву займут свое место рядом с ними за большим пиршественным столом.

Пока потерявшие было надежду на победу даргасские воины по-новому воодушевлялись и собирались для решительной битвы, вокруг стали происходить стремительные изменения. Из глубины построения в проходы между выстроившимися каре стали вытекать легионеры княжества Сайшат. В великолепной броне, с тяжелыми ростовыми щитами и длинными копьями, они быстро распределялись по фронту, выстраиваясь перед даргасцами своим построением, в котором знающие воины тут же определили гномий хирд. За спиной у этих невысоких, даже на вид крепких и сильных бойцов, многие из которых были совсем не гномьего роду-племени, висели взведенные арбалеты – накладывай болт и стреляй, а на боевых поясах били по бедрам короткие клинки. Придет время, тяжелые копья будут отброшены в сторону, и уже им придется лакать вражескую кровь.

Едва кромки щитов первых рядов опустились на землю, как за спинами тяжелоодоспешенных бойцов стали выстраиваться воины в броне полегче.

Одни верткие, подвижные и текучие, словно вода, у которых не было даже щита. Однако свободная рука не оставалась пустой, ее ладонь сжимала второй клинок. И по тому, как бойцы разминают кисти, вращая мечи в руках, было видно, что владеют они ими одинаково мастерски. Больше всего они были похожи на небольших хищных зверьков, готовых вцепиться клыками в горло своей жертвы. Лица их по глаза закрывали темные платки, но по фигурам было видно, что среди воинов есть не только мужчины, но и женщины.

Другие же воины, что появились вместе с этими, находящимися в постоянном движении бойцами, на первый взгляд от них ничем не отличались. Почти идентичное вооружение: два коротких парных клинка и кожаная броня. Похожие разминочные движения и манера поведения. Вот только были они крепче физически да лиц не закрывали, и всем любопытным были отчетливо видны три параллельных шрама на одной из щек этих бойцов. И, как и у их таинственных боевых товарищей, мужчин и женщин среди них было практически поровну.

А когда они, наконец, встали в ожидании команд своих командиров, разбившись на смешанные пятерки, сразу стало понятно – каждая из этих пятерок единый многорукий, вооруженный острыми убийственными железками организм, и становиться на его пути категорически не рекомендуется.

– Дядька Лабус, – глаза Хтыни уже давно горели изумлением и восторгом, и он совсем по-деревенски ткнул рукой в боевые кулаки вайрон и «мышек», – это…

– Да, малыш, – кивнул тот. Ветеран не менее восторженно наблюдал за сайшатцами, не переставая восхищаться их выучкой. – Это знаменитые вампиры и оборотни, как их прозвали в людских королевствах. Да и не только людских. Только ты смотри не вздумай их так вслух называть. Особенно первых. То, что они пьют кровь, – это все побасенки и страшилки, что распространяли благородные среди народа. А вот пускают они ее врагам знатно, уж я-то знаю, про что баю. Несколько дней они чистили Мегар от ночников, когда Атей Призрак еще вольным князем был. Наша тысяча как раз тогда в той провинции стояла, так что говорю об этом не со слухов. Погребальные костры дымили не переставая несколько дней.

– А… – снова хотел что-то сказать молодой товарищ ветерана, но тот, словно зная все вопросы наперед, придержал его.

– Слушай, малец, дядьку Лабуса, – усмехнулся он. – Те вои, что стоят с тяжелыми щитами, это «верные» – гвардия князя. Поговаривают, что Призрак их сам гоняет, обучая владению клинком и строю. А лучшего воина на Тивалене нет, уж можешь поверить мне. И это не я сказал, а Штефан Жало – известный в прошлом бретер и чуть ли не лучший меч королевства Даргас.

– А как ты узнал, что это гвардия? Я слышал, у них еще и другие легионы есть. Вроде как моричцев разделал в свое время какой-то стальной легион.

– Не какой-то стальной, – подражая интонации, передразнил его Лабус, которого к этому времени слушали уже все, до кого доносились его слова, – а Первый Стальной, там у Кровавого брода он и получил свое имя. А различать их просто. Видишь, одно оплечье у этих в виде лапы зверя?

– Угу.

– Это отличительный знак гвардии князя. У легионеров Первого Стального клык на шее. Воины Второго Андейского вроде носят бляхи в виде волчьих голов, но точно не знаю.