Своя-чужая война - Владимир Матвеев

Вместе с вайрон и «мышками» ушли полусотни альвиийских лучников, чтобы успеть занять крыши самых высоких строений примыкающих к центральной столичной площади до того, как по главным улицам к ней подойдут спешенные воины князя Сайшат. Кроме того, им нужно было еще выбрать себе секторы стрельбы, чтобы не осталось ни одной подворотни или дыры в ограде, раскиданных в округе особняков, через которые могли бы незамеченными ускользнуть мятежники.

В тот момент, когда на площади стали зажигаться многочисленные костры, чтобы разогнать сгущающиеся сумерки, над городом раздался вымораживающий душу звериный вой.

– Вот же задница хургов, – передернул плечами Илий Скороход, когда обернувшийся Палак и еще пара вайрон закончили выть и снова приняли свою человеческую ипостась. – Я чуть не обделался.

– Надеюсь, там не все такие крепкие, как вы, граф, – кивнул в сторону площади Атей и, едва заметно улыбнувшись, одним движением руки стронул войско.

Знаменитый гномий хирд, построение которого уже давно и качественно освоили воины Атея Призрака и который стал визитной карточкой легионов княжества Сайшат, печатая по брусчатке шаг, неотвратимо покатился в сторону Дворцовой площади, выдавливая на нее особо ретивых и шустрых бойцов бунтующих высокородных, решивших узнать, что же происходит в городе за пределами расположения их лагеря. А скорее всего, это были разумные с наиболее развитым чувством самосохранения, которые при первых звуках звериного воя решили как можно скорее раствориться в городских трущобах и больше не участвовать в игрищах своих господ.

Скоро все выходы с площади были перекрыты сплошной стеной щитов. В тот же миг на крышах близлежащих домов и строений стали подниматься смутно видимые тени. Заскрипели плечи проверяемых перед битвой луков. В свете многочисленных костров засверкали острыми гранями наконечники стрел. Зашипели рассерженными змеями вынимаемые из ножен мечи. Воины, проверяя плотность строя, тихо позвякивали друг по другу кромками щитов. И именно в этот момент окруженные дружинники, что озирались по сторонам, стоя на площади и пытаясь понять, что происходит, вдруг поняли – их жизни им практически уже не принадлежат.

– Воины Даргаса! – фигура князя в сопровождении небольшой свиты появилась в ста шагах от временного лагеря бунтовщиков как-то сразу и вдруг. По крайней мере, так показалось самим мятежникам, когда его голос, усиленный магией, загремел над площадью, привлекая к себе внимание всех и каждого. – Что вы делаете здесь, когда ваши друзья и боевые товарищи льют свою кровь, сражаясь с рузейцами?

Площадь, превращенная во временный военный лагерь, как и полагается при таком размещении воинов, была аккуратно разделена на сектора, поэтому была похожа на маленький городок со своими районами и кварталами, разделенными широкими проходами-улицами. Каждый такой квартал обживала дружина того или иного высокородного, находящаяся со своим соседями в состоянии вооруженного нейтралитета. Сами же герцоги и графы со своими гвардейцами находились сейчас в Королевском дворце – поближе к трону.

– А кто ты такой, чтобы мы отвечали тебе? – послышался выкрик со стороны окруженных на площади воинов.

– Ну как минимум принц-консорт Даргаса, – ухмыльнулся князь.

– Какой еще принц-консорт? – снова раздался из толпы все тот же голос. – Все знают – принцесса мертва, убита бунтовщиками.

– То есть вами, – сделал вывод Призрак.

– Ты что несешь? – возмутилось уже несколько человек. – Наши сюзерены вошли в Карпейн, чтобы не допустить к трону самозванцев и наказать тех, кто посмел сотворить такое с королевской семьей.

– А окруженного в особняке герцогини Джинил Строгой принца Димира ваши сюзерены просто охраняют от возможных покушений, – голос Атея завибрировал, борясь с подступающей яростью.

Изменившиеся интонации не остались не замеченными. Кого-то передернуло от внезапно накатившего ужаса. Кому-то показалось, что на плечи опустилась неподъемная ноша и сил, чтобы при случае поднять еще и меч, уже не осталось. Кого-то обуял просто иррациональный страх, не позволяющий даже прикасаться к рукояти клинка. Многие подобрались, готовые в любой момент вступить в схватку с самой смертью. А кто-то всерьез задумался над словами Атея Призрака.

В любом случае равнодушных не осталось. Но Атей на этом останавливаться не собирался.

– Дарина, Пит, – чуть повернув голову назад, позвал он сестру и ее наставника, – мне нужна ваша помощь.

– Я здесь, князь, – встала с ним рядом собранная девушка.

– Ваша светлость, – склонил голову магистр.

– Я не собираюсь с ними разговоры разговаривать, – кивнул он в сторону заволновавшегося временного бивака. – Покажите им, что мы сюда пришли с серьезными намерениями.

– Наставник, разрешите я сама?

Глаза княжны загорелись живым пламенем, сделав ее в этот момент очень похожей на своего брата. Вот только, в отличие от Атея, в ее глазах плясали не черные, а рыжие, почти красные всполохи. Юношеская игривость и бесшабашность, что были ей присущи ранее, исчезли – молодая девушка оставалась абсолютно серьезной. Возможно, наставления магистров, наконец, стали давать свои результаты и она поняла, что магия – это далеко не развлечение. Но, скорее всего, Дарина осознала, какой мощью и разрушительной силой обладает. И что именно она несет ответственность за свой Дар. Лавовое озеро под стенами Борса, что остывало не один день, словно отпечаталось в за единый миг повзрослевшем разуме совсем еще молодой девушки.

– Что вы собираетесь сделать, княжна? – уточнил у нее Пит.

– Феникс, – коротко ответила та.

– Справитесь? – даже не с сомнением, а единственно чтобы убедиться в ее решительности и собранности, спросил магистр.

– Не сомневайтесь, – кивнула Игла.

– Я подстрахую, если что, – одобрительно прикрыл он глаза и встал у нее за спиной.

– Брат? – повернулась к Призраку Дарина.

– Все в твоих руках, – Призрак отступил в сторону и жестом показал, что в настоящий момент «парадом командует она». – Только не убивай никого, – на мгновение замолчал, но потом добавил: – По крайней мере, пока.

Девушка вышла на пару шагов вперед, встряхивая руки и сосредотачиваясь. Вместе с ней вышел десяток «верных», что тут же взяли ее в коробочку из плотно сведенных щитов. А в следующее мгновение разноголосый гомон со стороны разбитого на площади лагеря словно отрезало.

Под мерный речитатив, над Дариной Иглой, княжной Сайшат, вдруг взлетел небольшой сгусток огня, который быстро превратился в пламенный танцующий язычок, отдаленно напоминающий бабочку или небольшую птичку. Но с каждым новым словом, произнесенным уверенным голосом юной магини, с каждым новым пассом ее рук, эта пичужка стала расти, постепенно превращаясь в огромную птицу, сотворенную из живого пламени. Расправив свои огненные крылья и взмахнув ими, она стронула воздух, направляя его горячей волной в сторону потрясенно взиравших на нее дружинников высокородных. А потом феникс взмыл вверх и стал мерно кружить над площадью, заставляя волосы на головах воинов потрескивать от испускаемого крыльями жара. Его направленный вниз взгляд словно выискивал в замершей толпе того, кто станет ему пищей. И в этот момент даже последнему скептику, если таковой имелся, стало понятно, что это не фокусы кудесников, прибывших с бродячим балаганом. Если возникнет надобность, то этот огненный убийца по одному слову или движению своего хозяина ринется вниз, превращая людей в живые, мечущиеся в ужасе факелы.