Письма из Терра Арссе - Татьяна Миненкова

от солнца деревянный пол, усыпанный книгами. Учитель удерживал мою руку, не позволяя сдернуть с шеи цепь артефакта, и присел рядом.

Наша ожесточенная, но молчаливая борьба быстро измотала обоих. Если кристалл — это артефакт, велика вероятность того, что его вообще невозможно было снять против желания его владельца и я оставил бесплодные попытки сдернуть цепь.

Неожиданно пришло понимание, что нехватка воздуха — не самая важная моя проблема. Или, по крайней мере, далеко не единственная.

Мой магический резерв истощался. Медленно, словно по капле, сила утекала от меня, в то время как Учитель раз за разом повторял те же самые слова на синдарине. Его глаза загорелись голубым светом, что подтвердило мои догадки о том, куда перетекает мой резерв.

Внутри всколыхнулась легкая паника. Я попытался оттолкнуть противника от себя обеими руками, понимая, что через несколько мгновений или выгорю или задохнусь, но он держал меня железной хваткой.

В голове пронеслась мысль: «всё или ничего!», подстегнувшая решимость действовать. И, поскольку руками помочь себе не получилось, я что было сил, ударил Учителя в лоб головой. Наверное, это должно было быть очень больно, но боли я не заметил, оглушенный адреналином схватки и, наконец, поступившим в легкие, кислородом.

Мне лишь показалось, что я услышал звон вокруг, а перед глазами замигали разноцветные точки. Но мой удар все же возымел желаемый эффект — глаза противника закатились, а тело обмякло и осело на пол.

Я же поспешил снять со своей шеи холодную цепь кристалла, вытягивавшего силу. Пару мгновений задумчиво вертел его в руках, разглядывая. Потом перевел взгляд на лежащего на полу Учителя и, не раздумывая долго, надел цепь на его шею.

Немного успокоился. Бессильно опустился на колени, дав себе пару мгновений, чтобы отдышаться.

Этот раунд остался за мной, но сегодня Учитель был как никогда близок к тому, чтобы победить. Нельзя было дать ему такую возможность снова.

Взяв, наконец, себя в руки, выпрямился. Еще раз глянул на лежащего на полу поверженного противника, который только что пытался забрать мою силу. Или убить. Но для того, чтобы быть уверенным в его целях я должен был позволить ему закончить начатое. Тем не менее, сказанного и сделанного им было достаточно, чтобы я без труда мог сделать непростой моральный выбор.

Слова на синдарине отлично отпечатались в моей памяти. Я был абсолютно уверен в том, что смогу повторить их, даже не понимая смысла. Осторожно и медленно, словно пробуя на вкус, произнес запомнившуюся фразу в первый раз. С последним слогом, кристалл, надетый на моего противника, расцвел сине-голубыми отблесками.

Ну вот. Артефакт был активирован и готов вернуть мне отобранную магическую силу.

Со злостью в голосе я до хрипоты повторял заученные слова почти час, пока не почувствовал, что мой резерв от их прочтения, перестал увеличиваться. Я не уловил момента, когда закончила возвращаться ко мне моя собственная сила и вместо нее в тело полилась чужая, но такая знакомая мне, энергия магии воды.

С каждым повторением заклинания представлял, как вгонял в тело предавшего меня Учителя клинки. Он заслужил каждый из них. И то, как магическая сила покидала его, сливаясь с моей, он заслужил тоже.

Кристалл сиял, сверкал и переливался всеми оттенками синего, бирюзового и голубого. Он завораживал и был прекрасен, словно неизвестный цветок. Но вот его свет тоже слегка померк.

— Отлично, — похвалил я сам себя и даже позволил вымученную улыбку, которая, к слову, не затронула глаз.

Кто я теперь? Правильно ли я поступил, подвергнув Учителя тому, чему он собирался подвергнуть меня самого?

Снова посмотрел на лежащего на полу поверженного противника сверху вниз. Он дышал тяжело и редко, на широком лбу расплылся синевой след от моего удара. Интересно, выживет ли он после потери силы? Или я забрал слишком много?

Свет все так же заливал библиотеку, пол которой был усеян древними фолиантами. Пылинки безмятежно вальсировали в солнечных лучах под несуществующую музыку, как будто не было здесь только что нашей короткой и ожесточенной схватки.

Снимая с шеи Учителя цепь с голубым кристаллом, поймал себя на мысли, что не испытывал абсолютно никакого сожаления, оставляя его беспомощно лежать на полу библиотеки. Он больше не казался мне ни величественным, ни мудрым.

С неприязнью отвернулся и замер на мгновение.

Кристалл лежал на моей раскрытой ладони. Он был завораживающе красив, но столь же опасен. Коснулся пальцами гладкой поверхности камня и шершавой огранки. От артефакта веяло холодом, но этот холод не доставлял неприятных ощущений. Я стал его хозяином и магия артефакта не причиняла вреда. Сжал руку в кулак и направился к выходу.

Распахнул двери одним сильным толчком. Чувствовал себя при этом прекрасно, магическая сила бурлила внутри потоком, кажущимся нескончаемым. Энергия перетекала из одной части тела в другую прохладным водопадом.

Ощущал себя так, словно мог свернуть горы, осушить реки, поднять до небес ледяной шторм. Сделать все что угодно, на что хватило бы моей фантазии. Потому что моей магии, наверное, хватило бы.

Физические силы восстановились вместе с магическими и сломанная рука больше не болела. Кости, казалось, уже срослись и не нуждались во все еще болтающейся на шее, перевязи. Вот что означало для мага увеличение резерва.

Стоявшие у дверей гвардейцы, затихли, выстроились в шеренгу и замерли в оцепенении, ожидая моих распоряжений. Они без слов поняли, кто вышел победителем из нашей схватки.

Теперь стражи снова готовы были беспрекословно подчиняться моей воле. Скользнул по ним цепким, внимательным взглядом, видя, как они под ним словно сжимались, становились ниже, втягивали головы в плечи.

Остановившись напротив начальника гвардии, пару мгновений смотрел в его вытянувшееся в ужасе лицо. Перевел взгляд на собственное отражение в оконном стекле: короткие темные волосы были всклокочены, а глаза светились светло-голубым светом.

Так было даже лучше. Теперь ни и у кого не возникнет сомнений в моем праве отдавать приказы в Первом замке Галатилиона.

— Учителя, если выживет, заковать и в подвалы. Кормить раз в сутки. Приказам не подчиняться, уговоров не слушать. Обо всех изменениях докладывать мне, — твердо произнес я, взглянув начальнику гвардии прямо в глаза, чем, кажется, напугав его еще больше.

— Есть, — отчеканил он, всего на мгновение запнувшись, а я отвернулся и обвел внимательным взглядом остальных. Надо же, как здорово, что глаза светились — пара гвардейцев даже непроизвольно вздрогнули.

И этих людей гордо именовали отборными войсками? Таких самих охранять надо было, чтобы от страха не дрожали.

Развернувшись и ничего больше не говоря, я зашагал прямо по залитому осенним солнцем коридору.