Сложности - Кристен Эшли

— Она права, как и Хикс, ты сама знаешь, — сказала женщина в кресле Лу. — Обычно с волосами не стоит тянуть, но, Грета, милая, твои девочки подождут тебя.

Грета продолжала смотреть на Хикса, игнорируя все слова, а затем просто попросила:

— Мы можем поехать в больницу?

Он усмехнулся.

— Конечно.

Грета отвернулась, закатив глаза. Хикс оглянулся через плечо и кивнул головой в знак прощания. И пока он выводил Грету на улицу, со всех сторон слышались прощания.

Он отвел ее прямо к Бронко и помог ей сесть на пассажирское сиденье. Заведя машину, он выехал задним ходом, после чего влился в движение, а потом спросил:

— Ты обедала?

— Да, — коротко ответила она.

Он вновь усмехнулся и спросил:

— Ты злишься на меня?

Ей потребовалась секунда, чтобы ответить, и она сделала это после того как она громко вздохнула:

— Нет, я просто устала и мне немного больно, поэтому я просто раздражена, что вы с Лу правы, но я не злюсь.

Он протянул руку, взял ее ладонь и положил себе на бедро.

— Хорошо. А теперь хочешь выслушать хорошие или плохие новости?

Он почувствовал ее взгляд, поэтому посмотрел в ее сторону, прежде чем сосредоточиться на дороге.

— Раз уж на то пошло, я хочу все новости, — ответила она.

— Ну, сказать, что судья не был в восторге от того, что в его округе на женщину напали на ее собственной кухне, значит сильно преуменьшить. Во время слушания о залоге он все это выложил засранцу. По сути, он сказал ему, заключить сделку или если дело дойдет до того, что ему надо будет объявить приговор, он даст ему максимум.

— О, боже мой, — вздохнула она.

Он бессознательно переместил свою руку на кончики ее пальцев, скользя по внутренней ее стороне, улыбаясь.

— Поэтому его адвокат образумился и сел за стол переговоров с нашим прокурором. К несчастью для этого мудака, прокурор получил все необходимое для заключения выгодной сделки, чем и воспользовался. Парень подписал соглашение, признающее, что он совершил три уголовных преступления. Они сняли обвинения во взломе и проникновении, чтобы сосредоточиться на преследовании и причинении вреда, потому что за преследование предусматривается такое же наказание, как и за взлом и проникновении. А обвинение в причинении вреда не позволит ему приблизиться к тебе, даже когда он выйдет на свободу. Не говоря о том, что прокурор хотел настоять на том, чтобы приговоры отбывались не одновременно. Это значит, он выпущен под залог в двадцать пять тысяч долларов, и у него есть неделя, чтобы привести дела в порядок, прежде чем он отправится в полицию отбывать по два с половиной года за каждое преступление. После освобождения его ждет год обязательного охранного ордера: ему не позволено приближаться к тебе больше чем на сто ярдов.

Она вздохнула, и ее пальцы сжались в его ладони.

— Пять лет?

— Он выйдет по УДО гораздо раньше, милая, но преследование и нападение тянут на двадцать лет каждое, и если судья Берефорд будет чувствовать себя злее чем сегодня, что произойдет если они созовут суд присяжных, он может реализовать свои обещания.

— О, боже мой… я о боже мой, это…

Она замолчала, чтобы рассмеяться.

Он повертел ее ладонь в своей руке и вновь положил себе на бедро, еще пару раз награждая себя взглядами на Грету, пока та смеялась.

Когда смех затих, он заметил:

— Как я понимаю, это тебя устраивает.

— Не думаю, что буду бояться находиться на своей кухне, — сказала она в ответ.

— Хорошо, — пробормотал он.

Она замолчала, но, в конце концов, тихо заметила:

— Все это благодаря Нату, да?

Он сделал вдох и медленно выдохнул, подумав, что никогда не считал эту женщину глупой, но до сегодняшнего дня не подозревал, насколько она умна.

— Да, — подтвердил он.

— Это печально, — проговорила она.

— Да. Его дело служит методом сдерживания, — ответил он. — В округе совершено два тяжелых преступления за короткий срок, тогда как обычно такого вообще не случается. Таким образом судья дает понять, что если кто-то считает возможным совершить нечто подобное, ему стоит подумать дважды.

— Да, — согласилась Грета.

— Большую часть времени в системе царит бардак, милая. Процессуальный соглашения, копы все портят, не выполняя свою работу как следует или соревнуясь чье добро больше, а судьи только и беспокоятся о следующих выборах. Хорошо не только то, что система сработала в этот раз, хорошо, что она сработала в нужное время, и ты можешь спокойно жить дальше. Вот и все. Завтра ты возьмешь выходной, дашь себе денек, чтобы начать процесс исцеления, потом исцелишься и двинешься дальше. Ты согласна?

— Да, Хикс.

Он поднял ее руку, прижав к своей груди, затем положил обратно на бедро, чувствуя облегчение от того, что она согласилась взять выходной. Как только он сделал это, ее пальцы сжались, и он проговорил:

— Ты должна знать, что Джемини был на слушании.

— Значит, слухи распространились еще до того, как я показалась у Лу с таким носом, — пробормотала она.

— Вообще-то нет, — ответил он. — Я попросил Хэла позвонить ему вчера.

Хикс почувствовал, что Грета смотрит на него, поэтому взглянул на нее прежде чем вернуть глаза на дорогу, после чего заговорил вновь:

— Сделал это по многим причинам, детка, — тихо проговорил он. — Первое, из-за тебя и из-за того, как к тебе относится Джемини. Во-вторых, из-за Джемини и из-за того, как он ведет свой бизнес. Все началось в его клубе, и в качестве любезности, а не столько, как твой мужчина, занимающий такую должность, я должен был убедиться, что он знает. Я поступил скорей как шериф этого округа, который должен был оказать услугу человеку, управляющему местом, где все началось.

— В этом есть смысл.

Он был рад, что она думает так же.

— Тебе следует позвонить ему, — проговорил Хикс. — Он беспокоится о тебе.

— Мне нужно позвонить многим людям, — пробормотала Грета. — Я освободила сегодняшний вечер, но на завтра у меня полная запись. Хотя думаю, не откажусь от встречи с миссис Уитни завтра вечером. Она будет нервничать из-за повязки, но успокоится и ей необходимо компания.

— Миссис Уитни?

— Моя клиентка на дому. Я езжу к ней каждый второй вторник.

— Ты ездишь к клиентам на дом?

Ее рука задвигалась, когда она пожала плечами.

— Только к ней.

— Она больна или что? — спросил он.

— Нет. У ее мужа отсутствуют признаки мозговой деятельности, поэтому он в коме, умирает печальной и очень медленной смертью в их спальне наверху.

— Господи, — пробормотал он.

— Знаю. Это