Сложности - Кристен Эшли

в ванную, он позвал ее по имени. Только тогда Коринн посмотрела на него.

— Я очень ценю то, как ты вела себя с Гретой на этих выходных.

— Не Грета встречалась с какой-то цыпочкой сразу после развода с моей мамой, — ответила она и начала уходить.

Хикс вздохнул.

Шоу окликнул сестру:

— Не круто, Кор.

— Как скажешь, Шоу, — ответила она.

Шоу посмотрел на отца.

— Я еще раз поговорю с ней.

— Может нам стоит позволить ей самой пройти этот путь, сын?

— А может я дам ей на это неделю, а после поговорю по душам, — ответил Шоу.

— Сынок, нам всем сейчас приходится привыкать к чему-то новому.

— Пап, жизнь будет подкидывать ей много куда более ужасных вещей, и ей необходимо научиться справляться с этим, не будучи занозой в заднице, — ответил Шоу. — Конечно, она не забыла, что парень в городе был убит, пытаясь помочь, и присутствовала при появлении Греты после нападения на собственной кухне. Она должна все осознать. Случается всякое. Ты с этим разбираешься. Потом двигаешься дальше. Все, конец.

— Должен признаться, что меня пугает, насколько ты умен, — пробормотал Хикс, и Шоу широко усмехнулся отцу.

— Да. Я как Йода, только выше, моложе и сексуальней.

Хикс начал смеяться. Мэми попыталась исполнить боковое скольжение, которое прошло не очень хорошо на ковре, поэтому Хикс напрягся, чтобы успеть поймать ее при падении. Но она не упала.

— Я оставила свой рюкзак в твоей комнате, пап, — заявила она так, будто это был конец света.

— Я схожу за ним, детка, — сказал он ей и, отхлебнув кофе, поставил кружку на место. После чего отправился за рюкзаком.

Его дети самостоятельно собрались, и Хикс стоял на лестнице, наблюдая, как они садятся в машину Шоу, чтобы брат отвез их всех в школу.

Мэми помахала ему через заднее окно. Шоу махнул ему рукой, прежде чем устроиться на водительском сиденье. Коринн, склонив голову, возилась со своим рюкзаком на коленях, и делала это очень тщательно.

Хикс проследил, как они отъезжают и направляются дальше, а после зашел в квартиру. Чтобы дать Грете больше времени на сон, он принял душ, оделся и только после этого разбудил Грету.

Сидя возле ее бедер, он смотрел, как она повернулась на спину, потянулась и открыла глаза, чтобы посмотреть на него.

Как она могла выглядеть милой с этой большой повязкой на носу, он не знал, но, слава Богу, она и правда так выглядела. Иначе ее вид каждый раз напоминал бы ему, как сильно он хочет кое-кого убить.

В коридоре горел свет, но рядом с кроватью Хикс все равно включил светильник, наблюдая, как Грета щурится, даже когда он наклонился, чтобы загородить часть света.

— Мне нужно отвезти тебя домой, а затем заняться работой, детка, — сказал он.

— Точно, — пробормотала она, все еще выглядя сонной, но теперь добавилось еще и недовольство.

— Я буду там, Грета.

Она приподнялась на локтях, смотря на свое тело в кровати.

— Угу.

— Детка.

Ее голова повернулась в его сторону.

— Он в камере. Я отвезу тебя домой. Ты будешь там со мной. Я уйду, когда ты успокоишься, и я пойму, что с тобой все хорошо. Потом займусь своей работой. А ты займешься своими делами. Я заберу тебя с работы, отвезу в больницу, чтобы поменять повязку. И сегодня ночь футбола. Сейчас Шоу постоянно проживает со мной, так что сегодняшний вечер будет особенным. Ты будешь сегодня нашим специальным гостем.

Выражение ее глаз стало настороженным, когда сон с нее слетел, и она ответила:

— Я не могу вмешиваться в ваши с Шоу дела.

— Если ты этого не сделаешь, он, вероятно, поедет к тебе в дом и сам привезет тебя.

— Хиксон…

— Детка, ты согласилась на сложности. Поэтому стоит постараться.

Ее красивые губы скривились под большой белой повязкой.

— Я заметила, что твой сын очень похож на отца, когда дело доходит до поведения с девушкой, попавшей в беду.

— Не говори мне такие вещи, это приведет к тому, что им придется накладывать новый гипс на твой нос, поскольку я хочу тебя поцеловать и сделать это жестко, — предупредил он и встал с кровати во избежание других действий. — Вставай, милая. Давай отвезем тебя домой.

— Хорошо, — сказала она, но голос ее звучал так, будто делать этого она явно не хотела, и откинула покрывало в сторону.

Хикс отвел глаза, поскольку накануне вечером не просто отнес ее в постель. Она проснулась от того, что он пытался надеть на нее свою футболку, перед тем как уложить ее в кровать. И она выглядела слишком хорошо в ней.

— Мне нужно мое платье, Хикс, — сказала она, когда он направился на выход из комнаты, чтобы принести ей кофе.

— Просто одень опять вещи Коринн, — сказал он, не оборачиваясь.

— Знаешь, ты лишаешь меня костюма на Хэллоуин, — пошутила она.

Хикс остановился у двери и посмотрел на нее.

Она стояла возле его кровати со спутанными волосами, сонным взглядом и в его футболке. И в этот момент Хикс понял, что она была лучшим решением в его жизни, за исключением решения создать семью.

— Я отдам платье обратно на праздник, — ответил он. — Хочешь кофе?

— А я дышу?

— Да.

— Тогда и мой ответ, да.

Хикс усмехнулся. Грета улыбнулась ему в ответ. После чего он отправился приготовить кофе для своей женщины.

***

— Это кухня.

— Ага.

— Это твоя кухня.

— Да.

— Здесь твои вещи. Здесь ты готовишь отличные блины. И потрясающе смотришься в халате.

Грета стояла в его объятиях в одежде и шлепанцах Коринн.

Сумочка Греты лежала на острове. Ее Чероки стоял на подъездной аллее. Его Бронко был припаркован следом за ее машиной — там, куда он поставил его, проследовав за ней к дому.

По его просьбе Хэл без вопросов приехал вчера к ней домой и смыл кровь с кухонного острова и пола. Как ему это удалось, Хикс понятия не имел. Обычно этот пористый камень впитывал кровь и на нем оставались пятна. Но каким-то образом Хэлу это удалось.

Хикс сделал мысленную заметку купить своему помощнику бутылку в благодарность, когда Грета откинула голову назад и посмотрела на него.

— Что заставляет мужчин так поступать? — спросила она.

Он притянул ее ближе к себе и наклонился к ее лицу.

— Я не такой мужчина, поэтому не знаю. И мне все равно, поскольку этому нет оправдания, нет причин, которые могли бы хоть примерно быть названы вескими. Я лишь знаю, что он так поступил и теперь понесет наказание.

— Он сказал, что я ничего не значу, — напомнила она,