Дерзкая любовница - Элейн Барбьери

Эстебан заставил себя прикусить язык. Не стоило дразнить Мартина. Еще пара неосторожных слов – и разразится ссора, а Эстебану совершенно не улыбалось быть вышвырнутым за пределы Сан-Антонио под защитой всего двух личных телохранителей. Он изобразил на лице дежурную улыбку:

– Извини, Мартин. Но Сан-Антонио-де-Бежар… потеря этого города была бы для нас сильнейшим ударом. И мне не хотелось бы расстраивать Антонио рапортом о его сдаче.

– Сан-Антонио-де-Бежар – предмет моих забот, Эстебан. И должен признаться, меня чрезвычайно раздражает необходимость то и дело об этом напоминать!

– Подавление мятежа в Техасе – предмет наших общих забот, Мартин. Но на ход моих мыслей не может не влиять персональная заинтересованность.

– Персональная заинтересованность?.. – Как ни старался, генерал Кос не сумел погасить злорадный блеск в глазах. – Ты имеешь в виду романтическое увлечение, Эстебан? Тогда понятно то целомудрие, которым ты удивил всех в Сан-Антонио. Пожалуй, именно из-за воздержания ты стал таким неуживчивым. Я не раз испытывал такое на себе.

Эстебан растянул рот буквально до ушей, стараясь не выдать своего отвращения. Ну ладно, по крайней мере удалось отвлечь Мартина. Дела сердечные не чужды никому, и генералу в частности. Надо только подтолкнуть его в нужном направлении.

– Да, Мартин, ты на редкость проницателен. Действительно, есть женщина невероятной красоты, и между ней и мной стоят банды мятежников. Это немало удручает меня, и с тем большим нетерпением я жду, когда же мы положим конец восстанию и я получу возможность до нее добраться.

– И ради этого ты решил возглавить администрацию этого района после окончания конфликта?..

Эстебан, изумленный такой осведомленностью, чуть не выпалил какие-то возражения, но генерал благодушно засмеялся:

– Нет, не пытайся отрицать! Антонио признался, что был немало удивлен той настойчивостью, с которой ты добивался столь ничтожной должности. Да у тебя же все на лице написано, Эстебан! Итак. у похитителя женских сердец у самого похитили сердце! Ах, Эстебан, неужели тебе не жаль рухнувшей репутации?

– Какой еще репутации, Мартин? – сердито спросил Эстебан, не в силах долее притворяться.

– Ну что ты! Ведь ты уступал лишь самому Антонио в любовных эскападах, о тебе судачила вся столица! Между прочим, во многих ты возбуждал ревность своими невероятными успехами…

– Счастлив узнать, что успел на славу развлечь столичных зевак.

– Признайся, что ты и сам развлекался на славу, а, Эстебан? Впрочем, так или иначе, но этому пришел конец. Теперь, когда ты ради одной забыл обо всех остальных…

– Пожалуй, так оно и есть…

– Она приворожила тебя! Ах, Эстебан, какой позор! Как ты позволил такому случиться?

– Мартин, мне немного прискучил этот разговор.

– Да, я понимаю, неловко обсуждать столь непривычную для тебя влюбленность. Зато теперь, когда я понял истинную причину, мне будет легче со снисхождением выслушивать твои тирады. Я даже постараюсь забыть о тех глупостях, которые ты успел здесь наговорить.

– Ты слишком добр, Мартин, – буркнул Эстебан, страдальчески кривясь.

– Да, я таков, – Генерал Кос приосанился и постарался вложить в эту незначительную фразу некий сокровенный смысл. – В любом случае не тревожься. Если на нас нападут, мы будем готовы отразить атаку и одержать полную победу.

– Твои слова сняли камень с моей души, – не в силах сдержать сарказма, заявил Эстебан и вежливо поклонился. – А теперь, с вашего позволения, я бы хотел вернуться к себе.

– Конечно, Эстебан. И не сомневайся, что можешь обсуждать со мной что угодно и когда угодно…

– Благодарю вас, генерал.

– Всегда рад вас видеть, полковник.

Пылая негодованием, Аррикальд поспешил убраться из временной ставки генерала. Ну где такому тупице, как этот недомерок, по достоинству оценить техасских мятежников? Когда-то Эстебан сам заблуждался, но больше этого не повторится. Когда начнется атака на город, он вместе со своими телохранителями уберется отсюда подальше. Ведь он послан сюда наблюдателем, личным наблюдателем господина президента. И он будет выполнять только это поручение – и не более.

Да, Кос редкостный глупец… взять хотя бы место, выбранное им для ставки. Еще раз покосившись на грубую каменную кладку, Эстебан толкнул массивную резную дверь и вышел во двор.

Мадемуазель Минетта Бошам, чье доброе морщинистое лицо нисколько не изменилось с годами, тряслась в наемной карете. С самого утра, заняв место у окошка, она не сводила глаз с проносившихся мимо пейзажей, всей своей позой выражая крайнюю степень нетерпения. Стройная и изящная в молодости, с годами она стала сухопарой и казалась выше своего роста. Седые волосы, заколотые в затейливый пучок на затылке, темное платье и шляпка – так обычно и одеваются пожилые леди. Однако стоило заглянуть в глубоко посаженные проницательные темные глаза – и это впечатление забывалось. От ее внимательного взора не укрывалась ни одна деталь. Стало быть, вот он каков, Техас…

Не притупившаяся с возрастом память без труда восстановила картины прошлого. Минетта снова слышала звонкий, как колокольчик, мелодичный голосок ее милой Селесты.

– Минетта!.. Минетта! Это письмо от Джонатана! Он зовет нас с Жанет приехать к нему… к нему в Техас!

Послышались легкие шаги, и вот уже сиявшая от счастья Селеста возникла на пороге ее комнаты:

– Он хочет, чтобы я отправлялась немедленно! Он говорит, что больше не в силах таиться и ждать. Его жена умерла, а сыну он уже сообщил о принятом решении. Он пишет, что мы и так слишком долго прожили порознь… и поженимся немедленно, как только я приеду!

– Чудесно… чудесно, моя дорогая!

– Но ты еще слишком слаба, Минетта, – моментально опечалилась Селеста. – Ты не перенесешь такое путешествие. Я… я, пожалуй, напишу Джонатану и попрошу обождать…

– Нет, – порывисто возразила Минетта, – не надо, ни в коем случае не делай этого! Мсье Джонатан прав. Вы и так слишком долго жили в разлуке.

– Но как же ты. Я не брошу тебя…

– С каких это пор ты стала меня опекать? Ведь это моя обязанность – заботиться о тебе и о моей куколке Жанет, не так ли? И я уж как-нибудь сумею позаботиться о себе самой.

– Но… но я не могу оставить тебя.

– Мы расстаемся не навсегда. Две-три недели, от силы месяц, и мои силы восстановятся. Эта лихорадка… ей ни за что бы со мной не справиться, если бы не возраст.

– О каком возрасте ты говоришь, Минетта? – Милое личико Селесты осветилось любовью. – Ты никогда не состаришься!

– Тем более тебе придется признать, что со мной ничего не случится. К тому же ваше отсутствие даст мне возможность немного отдохнуть от обычных хлопот.

– Да… наверное, ты права…

– Тогда не теряй времени и начинай собираться в дорогу. Ты приедешь в Техас и выйдешь замуж за любимого человека. У Жанет наконец-то будет настоящий папа, а я присоединюсь к вам через месяц.