Лунный нетопырь - Ольга Ларионова

Нет. И — да пребудет с тобой удача!

Не раздумывая больше, она толкнула посильнее, и беззвучно распахнулась невидимая дверь.

Она бессознательно приготовилась к тому, что после волшебного сада она увидит здесь нечто и вовсе непредсказуемое, сказочное в самом невероятном смысле этого слова, но чтобы такое…

Впрочем, именно такое она уже видала, и не где-нибудь, а во дворце собственного батюшки-короля. Там недалеко от пышно убранного зала, где собиралась на Высший Совет вся избранная знать королевства, имелся небольшой зальчик с многозначительным прозвищем «разгон», откуда приглашенные как правило выползали с видом пришибленным, в поту и красных пятнах. Юная принцесса как-то сунула туда свой любопытный носик, но увидела только на возвышении короткий мраморный стол, от середины которого отходил другой, пониже и много длиннее, крытый голой доской. Под стать царственному мрамору было возле него и разлапистое парчовое кресло, контрастировавшего с простыми табуретами, примостившимися возле дощатого отростка.

Здесь же для полного сходства не хватало только мрамора — мебель и стены были из гладко обструганного дерева, серебрящегося под лунным светом, потому что потолка здесь не было вовсе; на столе стаканы соседствовали с чернильницами, бережливо нарезанные листочки бумаги — с наполовину опустошенными тарелками. И вдоль длинного стола так же понуро сидели донельзя усталые люди в одинаковых серебристых безрукавках на голое тело. Но Горона среди них не было.

А за председательским столом восседала взъерошенная длинношерстная обезьяна.

— Если мы допустим смешанное правление на паритетных началах… — повис в воздухе обрывок чьей-то фразы, но тут обезьяна заверещала, и все, обернувшись, уставились на вошедшую.

Она вдохнула побольше пряного воздуха, чтобы произнести заранее заготовленную приветственную речь, но резкий хлопок в ладоши помешал ей.

— Браво! — воскликнул сидевший ближе всего к ней владелец щегольски закрученных усиков; все остальное пространство на лице занимал нос, глядеть на который одновременно так и тянуло — и очень не хотелось. — Браво, ён-Пакуё, гы как всегда выиграл. Горон убрался обратно к этим пещерным, оставив-таки нам подкидыша.

Тот, к кому обращались, потянул к себе высокий стакан с водой, поморщился:

— И я, как всегда, огорчен своей правотой. Я предпочел бы, чтобы это был мальчик, и притом не такой тупой.

В комнате повисло какое-то странное, сосредоточенное молчание, сгустившее воздух до осязаемой духоты.

— Увы, — спустя некоторое время проговорил один из старцев, обращаясь к обезьяне. — Она так и не приняла ни одного мысленного приказа. Я полагаю, надо побыстрее вернуть ее нашим варварам. И благодарность излишня.

— Ну, если вы такие привередливые, то я заберу ее себе, — раздался уже знакомый юношеский голос, и она только сейчас заметила давешнего утконосого посланца, который сидел на коленях у бородача с физиономией людоеда.

Ну, твое время настало.

Мона Сэниа и сама почувствовала, что это недоразумение пора кончать.

— Весьма сожалею, что огорчила вас своей невосприимчивостью, — проговорила она чуть насмешливо. — Но каждому свое. Горон не оставлял меня, я пришла сюда по собственной воле, и вам придется принять меня такой, какая я есть.

Воцарилось молчание, на сей раз — ошеломленное. Черные небеса, они ведь все поголовно — кудесники, так они что, не понимают, что перед ними такое же разумное существо, как и они сами?

— Да вышвырните ее кто-нибудь! — завопил фальцетом ён-Пакуё, медленно подымаясь. — А не то я…

— Ну и что — ты? Что — ты, скажи на милость? — сорвался кто-то и вовсе на базарный тон. — Вот ты и с Гороном так: «Я, я…» А потом как всегда…

— Попрошу тебя, тай-Тоё! — оборвал его голос, удивительно похожий на отцовский, одновременно тусклый и невыносимый, точно скрежет кинжала по оловянной тарелке.

— Да уймитесь вы! — загрохотал «людоед», стряхивая с колен мальчишку. — Все равно вы оба не можете вот так…

Он хлопнул по столу мясистой ладонью, и тут же из-за верхней кромки стен выметнулись ветви, звенящие металлической листвой, изогнулись, сплелись в непроницаемый свод; в разом упавшей темноте теперь видна была только пухлая ладонь, омываемая возгорающимся пламенем.

— Давай, давай, ёр-Роёр! — подзуживал из темноты мальчишка. — Уж ты-то покажешь!

Наливающиеся огненной яростью рыжие языки свились в пульсирующий шар; ёр-Роёр произвел своей лапищей вращательное движение, и пылающий ком покатился по столу, точно крошечный смерч, втягивая в себя все, что попадалось по пути — тарелки с обглоданными костями, стаканы, кубки и разную мелочь неопределимого назначения.

Приготовься!

Я готова. Пока в моих жилах течет хотя бы капля живой воды, никакое волшебство не способно причинить мне…

Клубок огня, набрав скорость, оттолкнулся от края стола и по-кошачьи прыгнул прямо ей в лицо — надо сказать, тут потребовалось все мужество, чтобы не отшатнуться и даже не моргнуть; ее выдержка была тотчас же вознаграждена: посуда и прочая утварь, не коснувшись ее, с удручающим звоном посыпалась на пол, а пламя, размываясь и бледнея, как-то нечувствительно прошло сквозь нее. Тоже мне колдовство — ни жара, ни хотя бы покалывания.

— Ку-куё! — раздался в наступившей темноте злорадный голос мальчишки, и тотчас же над уцелевшими чернильницами зажглись разноцветные лампадные огоньки. — Кто следующий?

— Позвольте мне, — произнес чей-то чрезвычайно корректный голос. — Да-с, предельно любопытный случай.

Мерцание разноцветных лампадок не позволило хорошенько разглядеть его лицо, но простертая рука была видна весьма отчетливо. Протянулась она, правда, к обезьяне, отчего та настороженно хрюкнула.

— Спокойно, спокойно… — приговаривал тот же голос.

И, точно повинуясь притяжению этой руки, от обезьяньей морды начало отделяться что-то, похожее на маску; прозвучало напевное неразборчивое заклинание, и перед живой обезьяной прямо на столе сидел точный ее двойник.

Уж не таким ли способом был создан и черный эльф?

— Й-й-й-ио! — крикнул создатель косматого призрака, и тот, повинуясь приказу, бросился вперед по столу, злобно ощерившись. Мона Сэниа успела заметить, что на сей раз ничего из посуды не пострадало: волосатые лапы проходили сквозь реальные предметы, что было видно даже при столь скудном освещении.

Внутренний голос, всегда так заботливо ее опекавший, на сей раз не потрудился даже предупредить об опасности.

Оскаленные челюсти щелкнули возле самого носа принцессы, и она невольно отпрянула.

— Ты чего? — удивленно спросил мальчик, снова пристроившийся на колени к ёр-Роёру.

— Запашок, знаешь ли… — прошептала она, чуть ли не виновато, в то же время не без легкого злорадства наблюдая, как обескураженный создатель призрака неловкими пассами уничтожает свое творение.