Между Ницше и Буддой: счастье, творчество и смысл жизни - Олег Цендровский

Одно из самых печальных зрелищ – наблюдать, как люди с большим дарованием жертвуют своим потенциалом или значительной его частью ради чьих-то удобств, прозаических желаний и эмоций. Творческие горизонты и перспективы одного кладутся тогда не на алтарь высших возможностей другого, а приносятся в жертву потреблению, энтропии. Это как если бы индивид, который может и хочет идти вперед, вежливо сошел бы на обочину и уступил дорогу тем, кто просто усядется на мостовую или начнёт наворачивать на ней круги. Здоровая агрессивность подразумевает отказ обменивать творчество на потребление, а его высшие формы на низшие, причем как в собственной душе, так и в отношениях со внешним миром. Нельзя позволять окружающим подрывать нашу продуктивность и выпивать ценнейшие соки, менять золото на медь и отступать в сторону ради чего-то меньшего, ибо так проигрывают всё.

Об этом принципиальном этическом уроке и философские доктрины, и великие религиозные учения либо не говорят вовсе, либо упоминают редко и скупо. Тем не менее здоровая агрессивность, даже подчёркнутая жесткость вовсе не случайно лежат в основании жизнеописаний Будды, Христа и многих других мудрецов и пророков, которые считаются всеобщими образцами «мягкости», «нравственности» и «добросердечия».

Согласно уже приводившейся ранее легенде, Будда в возрасте двадцати девяти лет покинул дворец, где жил в роскоши и комфорте, чтобы отправиться на долгие поиски преображения и просветления. Он ушел втайне, под покровом ночи, оставив не только души в нем не чаявшего отца, но также свою жену и сына. Этот поступок покажется многим безнравственным, однако здесь идет речь скорее о нравственности более высокого порядка.

Отрёкшись от райской жизни в царских владениях и от любящих людей, Будда поставил свои творческие интересы на первое место и одновременно действовал в высших интересах всего мира. Он причинил боль близким, так же как в течение следующих шести лет скитаний вплоть до просветления под деревом Бодхи он добровольно причинял боль частям самого себя. Посредством здоровой агрессивности, однако, посредством готовности преодолевать внутреннее и внешнее сопротивление и платить требуемую цену он обрел свободу и подарил ее миллионам.

Столетия спустя Иисус Христос, как и Будда, оставил свою семью и родину, чтобы начать духовный путь, и призывал к этому других. В Евангелии от Матфея мы находим такие слова: «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл Я принести, но меч, ибо Я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее» (10, 33–35).

Дело в том, что эти образцы доброты далеко не были мягкотелыми и отчетливо сознавали важнейшую истину: чаще всего невозможно сделать что-либо ценное и важное, не огорчив при этом кого-то, и кто не умеет проявить подобной жесткости, останется стоять на месте. Даже когда мы пытаемся изменить структуру собственной личности, любая внутренняя трансформация вступает в конфликт с другими частями психики, и желаемая перемена никогда не состоится при отсутствии у нас готовности «огорчить» и потеснить их.

Как бы то ни было, если мы не проявляем здоровой агрессивности и не боремся за то, чтобы жить так, как того хотят деятельные и творческие стороны нашего «Я», агрессия никуда не исчезает. Ее энергия, которой закрыты конструктивные пути высвобождения, устремляется по более темным тропкам. Биологический и психологический смысл агрессии состоит в том, чтобы силой или угрозой ее применения преодолеть препятствия удовлетворению потребностей. Если человек не берется за решение своих главных проблем и направляет ее мимо цели, то они накапливаются, усугубляются и назойливо дают о себе знать как на сознательном, так и на бессознательном уровне. Индивид чувствует загнанность, бессилие, и градус озлобленности начинает постепенно нарастать. Мозг бьёт тревогу, сообщая, что нечто не в порядке, искривляется в воинском оскале и усиливает боевой задор.

Это должно бы побудить индивида мужественно противостоять настоящим препятствиям, но поскольку по слабости или невежеству именно на них-то он свою энергию не направляет, она спонтанно прорывается вовне. Он вымещает горечь фрустрации на других людей, бичует за собственную неудовлетворённость неповинные части окружающего мира, чтобы получить быстрое и грязное психологическое удовлетворение. Находиться рядом с такими людьми – все равно что быть возле бомбы, которая в любой момент может сдетонировать со зловонным хлопком и нередко унести в этом взрыве чужие жизни.

Антидот от описанного состояния лишь один: дабы агрессия не копилась и не приобретала патологических форм, она должна выполнять свое природное назначение и быть точно наведенной на цель. Тогда она является мощным созидательным инструментом, способствуя дальнейшему росту и развитию, защищая нас и расчищая дорогу. Следствием точности и адресности является то, что чем больше в нас здоровой агрессивности, тем менее мы агрессивны в бытовом смысле этого слова. Знание реальных источников угрозы своим высшим интересам и готовность предпринимать необходимые действия для их ликвидации ставят под контроль наступательные инстинкты и избавляют от привычки проецировать их на посторонние мишени.

Это заметно даже среди сложноорганизованных животных, где положение наверху социальной иерархии никоим образом не сопряжено с повышенной озлобленностью. Самые агрессивные в привычном нам понимании особи – это низкоранговые самцы с низким тестостероном и серотонином. Как только они получают трёпку от кого-то вышестоящего или просто не в духе, то компенсируют это через насилие над тем, кто не даст отпора. Негативные эмоции снимаются не посредством устранения препятствия, на которое они и обратили их внимание, а через садистское наслаждение от насилия, перенесённого на другой объект. Альфы и беты, напротив, крайне редко прибегают к применению силы и к психологической компенсации – в конфликтной ситуации им достаточно сурово посмотреть или зарычать. Их агрессивность одновременно выше и конструктивнее – она прицельно расходуется там, где это нужно, потому они и оказались наверху.

Необходимо понимать, что продвижение по любому маршруту зависит от наших бойцовских качеств – от того, как успешно нам удается преодолевать сопротивление внутренней и внешней действительности и одновременно отражать ее натиск. Здоровая агрессивность – это и есть постоянная готовность и умение направлять наступательные инстинкты в нужное русло, не бояться смотреть в глаза настоящим препятствиям и смело браться за их преодоление.

Только так агрессивная энергия психики перестает накапливаться и гноиться и прекращает периодически выплёскиваться на окружающий мир. Агрессивность приобретает здоровые формы и начинает выполнять свою природную функцию – обеспечивать развитие и защиту главных ценностей нашей жизни, а потому она равно необходима всякому человеку, будь он солдатом или ученым.

Ни у кого не вызывает сомнений, что формальное образование плохо справляется с тем, что всегда считалось его сущностным предназначением. Оно оказалось бессильно в воспитании независимого, мыслящего, творческого и ответственного индивида. Фиаско это можно понять и простить, имея в виду как титаническую сложность названного предприятия, так и необычайную редкость людей, которые могли бы способствовать его успеху. Что, однако, не заслуживает снисхождения, так это катастрофическая несостоятельность всех образовательных систем современного мира в деле осуществления второй по важности задачи образования – и в первую очередь образования гуманитарного. Таковой является полноценное развитие умения говорить и писать, способности связно, выразительно и убедительно формулировать собственные мысли. У этого есть целый ряд причин.