Дзэн и искусство ухода за мотоциклом - Роберт Пирсиг

Еще через неделю в книжном магазине Чикагского университета, куда Федр зашел по пути на занятия, он видит два темных глаза: смотрят на него пристально между книг на полке. Когда лицо возникает целиком, Федр узнает простодушного студиозуса, которого словесно избили в начале четверти, после чего он исчез. Судя по лицу – что-то знает. Федр подходит к нему поговорить, но тот отступает и исчезает за дверью. Федр недоумевает. Ему неспокойно. Может, устал и просто нервничает. Преподавать на пирсе утомительно само по себе, а тут еще затыкать за пояс сразу всю западную академическую мысль в Чикагском университете – Федр работает и занимается по двадцать часов в сутки, ни должного питания, ни упражнений. Может, от усталости показалось, будто в этом лице что-то не то.

Но он переходит дорогу к корпусу, а лицо следует за ним шагах в двадцати. Что-то затевается.

Федр входит в класс и ждет. Вскоре появляется и студент – его не было много недель. На зачет надеется? Студент смотрит на Федра с полуулыбкой. Ничего так улыбается – явно есть повод.

В коридоре звучат шаги – и тут Федр понимает; ноги подкашиваются, руки начинают трястись. Милостиво улыбаясь, в дверях стоит не кто иной, как сам Председатель Комиссии по анализу идей и изучению методов при Чикагском университете. Он взял класс себе.

Вот оно что. Теперь они вышвырнут Федра через парадный вход.

Изысканный, величественный, полный имперского великодушия, Председатель задерживается в дверях, затем здоровается со студентом. Похоже, они знакомы. Улыбается, отводя от студента взгляд, озирает весь класс, словно хочет найти еще какое-нибудь знакомое лицо, кивает с коротким смешком, ждет звонка.

Вот зачем этот парнишка здесь. Ему объяснили, почему он попался под горячую руку, и дабы показать, какие они хорошие ребята, ему позволят занять место у арены, когда будут избивать Федра.

Как они это сделают? Федр уже знает. Сначала уничтожат его диалектически перед всем классом, показав, как мало он знает о Платоне и Аристотеле. С этим хлопот не будет. Очевидно, что они знают о Платоне и Аристотеле в сотни раз больше, чем удастся узнать ему. Они этим всю жизнь занимались.

Сначала тщательно препарируют его диалектически, а затем предложат либо подтянуться, либо убираться вон. Позадают еще вопросов – он и на них не сможет ответить. Потом скажут: раз успеваемость у него настолько хромает, пусть не беспокоится больше ходить на занятия. И вообще ему лучше незамедлительно покинуть класс. Возможны варианты, но основной формат таков. Легко.

Что же, он многому научился – за тем сюда и приходил. Напишет диссертацию как-нибудь иначе. Ноги подламываться перестают, и он успокаивается.

После того как они с Председателем виделись в последний раз, Федр отпустил бороду, стало быть, пока не опознан. Преимущество ненадолго. Председатель быстро его вычислит.

Тот аккуратно вешает пиджак, берет стул по другую сторону круглого стола, садится, достает старую трубку и набивает ее, должно быть, с полминуты. Не иначе проделывал это не раз.

Обратив внимание на собравшихся, всматривается в лица, гипнотически улыбается, прощупывает настроение – но что-то немножко не так. Набивает трубку еще некоторое время, без спешки.

Вскоре момент настает, Председатель прикуривает, и по классу ползет аромат дыма.

Наконец Председатель молвит:

– Насколько я понимаю, сегодня мы должны начать обсуждение бессмертного «Федра». – Смотрит на каждого студента в отдельности. – Верно?

Учащиеся робко заверяют его, что так и есть. Он вселяет ужас.

Затем Председатель извиняется за отсутствие преподавателя и сообщает, что будет дальше. Сам он уже знает этот диалог, поэтому от класса будет добиваться ответов, которые покажут, насколько хорошо они изучили материал.

Лучше не бывает, думает Федр. Так можно узнать лично каждого студента. К счастью, Федр штудировал диалог так тщательно, что почти выучил наизусть.

Председатель прав. Это бессмертный диалог; поначалу он странен и озадачивает, но потом бьет сильнее и сильнее, как сама истина. То, что для Федра – Качество, Сократ, по-видимому, описал как душу, самодвижение, источник всех вещей. Здесь нет противоречия. Его и не может быть между центральными понятиями монистических философий. Единое в Индии должно быть тем же самым, что и Единое в Греции. Если это не так, выходит два. Монисты не согласны лишь в определениях Единого, а не в самом Едином. Поскольку Единое – источник всех вещей и включает все вещи в себя, оно не может быть определено через эти вещи: какую бы вещь ни использовал для его определения, она всегда будет описывать нечто меньше Единого. Единое можно описать лишь аллегорически – аналогиями, фигурами воображения и речи. Сократ избирает аналогию неба и земли, показывая, как личности притягиваются к Единому «крылатой парной упряжкой»…

Но вот Председатель адресует вопрос студенту рядом с Федром. Подбрасывает наживку, провоцирует его на нападение.

Студент, к которому обратились по ошибке, не нападает, и Председатель с немалым отвращением и раздражением в конце концов оставляет его в покое, сделав выговор: мол, материал следовало читать внимательнее.

Дальше – Федр. Он неимоверно спокоен. Теперь его черед объяснять диалог.

– Если позволите, я начну заново, – говорит он – отчасти желая скрыть, что не слышал, о чем говорил предыдущий студент.

Председатель, рассматривая это как продолжение выговора провинившемуся студенту рядом, улыбается и высокомерно произносит, что это, конечно же, хорошая мысль.

Федр продолжает:

– Я полагаю, в этом диалоге личность Федра характеризуется словом «волк».

Он произносит это довольно громко, со вспышкой гнева, и Председатель чуть не подскакивает на месте. Счет открыт!

– Да, – говорит Председатель, и блеск в его глазах показывает, что он уже узнал бородатого противника. – Phaedrus по-гречески действительно означает «волк». Очень точно подмечено. – К нему начинает возвращаться самообладание. – Продолжайте.

– Федр встречает Сократа, который «не выходит даже за городскую стену», и ведет его в деревню, где принимается цитировать речь оратора Лисия, которым восхищается. Сократ просит его прочесть эту речь, и Федр читает.

– Стоп! – говорит Председатель, уже полностью владея собой. – Вы пересказываете нам сюжет, а не объясняете диалог. – И вызывает следующего студента.

Похоже, никто не знает, о чем этот диалог, – Председателя ни один ответ не удовлетворяет. Поэтому с притворной грустью он говорит, что всем следует прочесть текст тщательнее, но на сей раз он им поможет – возьмет на себя труд объяснить диалог сам. Напряженность, которую он так тщательно выстраивал, моментально спадает, и весь класс он теперь держит за глотку.

Далее Председатель открывает им смысл диалога, и его слушают, буквально раскрыв рты. Федр тоже весь внимание.