Тень королевы, или Слеза богини - Карина Тихонова

— Дня два-три, от силы… Началось обезвоживание…

И белокожий парень отвечал, озабоченно качая головой:

— Плохо… Лучше бы после моего отъезда…

Я не понимала, о чем они говорят, а попросить объяснений не было сил. Но эти загадочные люди нравились мне больше Верховского. Потому что они не тормошили меня, как он. Позволяли лечь, закрыть глаза, отдохнуть.

— Ира!

Вот, снова он. Что за напасть такая!

— Ира!

Придется встать. Он не отстанет, я знаю.

Я поднялась на ноги и оглянулась назад. Внизу расстилалась пройденная мной пустыня. Я поднялась не очень высоко, до вершины еще идти и идти. Отдохнуть бы. Почему он не дает мне отдохнуть?!

Меня ударили по щеке. Не сильно, но ощутимо.

— Отвечай!

— Оставь меня, — ответила я внятно.

— Говори со мной! Слышишь? Говори!

— О чем? — спросила я, не открывая глаз.

Попробую поспать стоя.

— О чем угодно! Ты учишься?

Я молча покачала головой.

— Отвечай!

Меня ударили по щеке.

— Нет, — ответила я.

— Учиться хочешь?

— Да, — ответила я, не дожидаясь нового удара.

— Тогда будем заниматься.

— Чем?

Я старалась говорить коротко и односложно. В промежутках между ответами можно немного поспать.

— Историей. Тебе придется сдавать историю. Ты в курсе?

— Да.

— Слушай меня внимательно. Начнем с самого начала.

Он тряс меня снова и снова, орал на меня. Заставлял вставать с земли и брести дальше, выше, по пустой горной тропе, уходящей в небо. Я уже боялась оглядываться назад, потому что поднялась очень высоко. Так высоко, что в ушах непрерывно звенело.

Но до вершины еще далеко.

— Отвечай мне! Кто такие древляне?!

— Не знаю…

— Знаешь! Я только что тебе рассказал! Отвечай!

И он продолжал меня мучить. Бил по щекам, тормошил, заставлял подниматься и идти дальше.

— Я больше не могу!

— Можешь!

— Оставь меня!

— Отвечай! Кто такие древляне?!

Отче наш! Иже еси на небеси… Не помню, как дальше. Господи! Помоги мне! Дай мне отдохнуть!

— Ирка!

— Не бей меня! Пожалуйста!

— Слушай меня еще раз. Если не сможешь повторить — ударю!

Господи! Смилуйся надо мной!

Время перестало существовать. Никогда ничего не было и ничего не будет вокруг, кроме бесконечной тропинки, ведущей в бесконечную высоту, ненавистного голоса, рвущего мозг и ударов по щекам.

Я больше не могу.

— Ирка!

Мне показалось, или голос его действительно изменился?

Я так поразилась, что открыла глаза и заставила себя увидеть пустой подвал и бутылку хлорной воды, стоявшую рядом со мной.

— Ты слышишь?

Где-то очень далеко и высоко над нашими головами проехала машина.

— Сюда едут, — прошептал Алик.

Потряс меня рукой за плечо и закричал.

— Сюда едут! Ирка! Ты слышишь!

Я не могла говорить. Просто сидела и смотрела на свои ноги, обутые в огромные мужские кроссовки. Откуда у меня такие? Не помню…

Алик с трудом поднялся. Рука, прикованная к батарее, не давала ему выпрямиться, и он стоял, согнувшись, припав ухом к кирпичной стене.

— Почему ты босиком? — спросила я неожиданно очень отчетливо.

Но он не ответил. Постоял, прислушиваясь к происходящему снаружи, поднял голову и отчаянно закричал в плотно закрытое окно, не пропускающее звуков наверх, к людям:

— Мы здесь! Помогите! Мы здесь!

Дом наполнился топотом множества ног. Коротко и гневно вскрикнула женщина, послышался глухой хлопок.

— Мы здесь! — надрывался Алик. — Мы в подвале! Помогите!

Кто-то закричал в ответ, вниз по ступенькам загремели тяжелые торопливые шаги.

Я закрыла глаза и на одну минуту потеряла сознание. И тут же вернулась обратно, потому что подниматься дальше было некуда.

Я стояла на самой вершине хребта. У моих ног плыли рваные белесые облака, похожие на клочья тумана.

Дошла.

Кто-то ударил ногой в бронированную дверь, она сердито загудела. От этого звука затряслась и распалась гора под моими ногами, и я вернулась назад, в реальность.

— Все, Ирка, — сказал Верховский. Его глаза не отрывались от гулко вибрирующей стали.

За дверью голос, знакомый мне до боли, кричал:

— Ключи найдите! Ломать дольше будем! Да в кармане у нее, где ж еще! Конечно, этот! Давай сюда!

Я закрыла глаза. А когда открыла их, то увидела лицо Олега Витальевича, отстегивающего от батареи мою руку.

Он поймал мой взгляд, взял меня за щеки и зачем-то спросил:

— Живая?

— Ура! — сказала я шепотом. — Подоспела морская пехота Северо-американских Штатов!

— Какая пехота? — не понял Олег Витальевич и удивленно оглянулся.

— Бредит, — сказал кто-то позади него.

— Шутит, — возразил Верховский. Он стоял в двух шагах от меня, его почему-то поддерживали под руки двое незнакомых мне мужчин.

— Шутит?! — не поверил Олег Витальевич.

Он наклонился к моему лицу и что-то сказал. Но я уже не расслышала что.

Улыбнулась, закрыла глаза и погрузилась в сон.

Прав Алик. Есть своя прелесть и в немых фильмах.

— Успели в самый последний момент, — объяснял Олег Витальевич. — Благодари Елену Вадимовну, Ира. Если бы не она…

Следователь многозначительно откашлялся.

— Ленка! — сказала я.

И обняла мою соседку по барахолке.

— Я же говорила, долг платежом красен, — ответила мне Ленка.

— Какой долг? — спросил папочка удивленно. — Мы Лене задолжали?

— Наоборот, — ответила Ленка. — Это я Ирке задолжала.

— Уже нет, — сказала я.

— Уже нет, — согласилась Ленка.

Мы сидели на даче, снятой на все лето. Честно говоря, мы не знали, для кого она была снята. Верховский привез мне ключи, буркнул: «Врачи велели», — и уехал.

Врачи велели отдыхать не только мне, но еще и папочке, Олегу Витальевичу и самому Алику. Впрочем. Алик нас визитами не баловал. Просто перевез наши вещи и уехал назад в город.