Добро пожаловать в реальный мир - Кэрол Мэттьюс

Мой дражайший Карл помогает мне подняться на помост беседки, и я, точно слепая, бреду к микрофону. Я стараюсь не глядеть на Эвана, но никак не могу удержаться – и когда я встречаюсь с ним взглядом, то замечаю, как его лицо вмиг озаряется радостью. Он широко мне улыбается – столь редкой для него и такой удивительно красивой улыбкой. Мне кажется, что, пока я готовлюсь запеть, скорее свалюсь от слабости. Мне очень хочется знать, что сейчас происходит в его голове, – и я ужасно рада, что он не видит того, что крутится в моей.

У самого моего локтя Карл берет вступительные аккорды нашей песни. Я закрываю глаза и пытаюсь представить, будто я сейчас где-нибудь в совершенно другом месте. И сама поражаюсь, каким чистым и сильным рождается мой голос. Словно из ниоткуда я получаю внезапный толчок, мощный импульс, дающий мне понять, что я на самом деле способна это преодолеть. Я знаю, что должна закрыться и не пропускать через себя лирический текст песни, – но у меня это никак не получается, и меня захлестывает трогающими за живое, западающими в душу словами. В моем сознании они обретают цвет и осязаемость, причем настолько зримо, что мне кажется, у меня чуть ли не галлюцинации. Карла я слышу с трудом – но не сомневаюсь, что он – как всегда и неизменно – рядом, готовый меня поддержать.

Наконец моя песня, слава богу, подходит к концу, и я открываю глаза. По лицу у меня безудержно струятся слезы. Поднимаю взгляд на зрителей – у многих из них тоже потоки из глаз. У Эвана лицо также влажно. В последний момент, прежде чем я отворачиваюсь, чтобы сойти со сцены, наши глаза встречаются, и мне кажется, будто ему удается взглядом проникнуть мне глубоко в душу. На подкашивающихся ногах я отступаю от микрофона, и тут меня накрывает волной слабости.

Сразу же начинает играть знакомая мелодия Генделя «Прибытие королевы Шебы» – весьма подходящая, на мой взгляд, музыка для свадебного марша, – и в самом конце прохода между рядами кресел появляется Лана Розина. Свет еще не видел невесты в столь облегающем свадебном платье! Ее узкое платье-футляр из мокрого шелка, обрисовывающее каждый изгиб прекрасного тела, каждую его выпуклость, – наверняка эксклюзивное творение какого-нибудь пальцастого кутюрье вроде Веры Вонг. Грива густых темных волос, унизанная жемчугами, уложена на макушке, удерживаясь жемчужной же диадемой. Следом за Ланой тянется чуть ли не на милю длиннющая фата. Стыдливо прикрывать фатой лицо невесты – это явно не для Ланы Розины! В руках Лана несет букет белых калл. И, если честно, столь потрясающе красивой невесты я еще в жизни не видела. Меня снедает жгучая зависть вкупе с ревностью. Будь у меня в руках автомат, я бы сейчас с удовольствием пустила его в ход!

Гости разом встают с мест и разворачиваются в ее сторону. Эван Дейвид с его шафером тоже поднимаются, причем Эван как будто с большой неохотой отрывает от меня взгляд. Он что-то произносит мне одними губами, чего я не в силах понять, потом все же поворачивает голову к Лане, глядя, как она величаво шествует по проходу. У меня же чуть сердце не разрывается от боли.

Больше я уже выдержать не в силах.

– Пошли, – шепчу я Карлу. – Я свое дело сделала, теперь давай валить отсюда.

И в мгновение ока покидаю сцену.

– Нам надо досмотреть до конца, – шепчет в ответ Карл. – Мы не можем сейчас уйти, Ферн.

Но я уже решительно шагаю назад по саду. Вижу, как озабоченно хмурится, глядя на нас, Руперт – но это уже его личная проблема! Я иду, глядя строго перед собой, и не имею ни малейшего желания смотреть, что там происходит на церемонии.

– Надо остаться до конца, – шипит Карл. – Уйти будет крайне невежливо.

– Да мне насрать! Я что, похожа на идиотку?! – взрываюсь я. – Мы едем прямо в аэропорт, к этому дурацкому самолету, и летим отсюда к чертовой матери!

Мы уже успеваем взяться за дверцу лимузина, когда нас нагоняет Руперт.

– Вы уезжаете? – тяжело отдуваясь, выдыхает он.

Я забираюсь в салон. Я настолько зла, так раздосадована, в таком диком бешенстве от всего, что связано с этим местом, что даже не желаю с ним разговаривать. Он должен был сказать мне об этом! Должен был меня предупредить… Хотя, скажи он мне заранее, я бы ни за какие коврижки сюда не поехала!

– Мы едем в аэропорт, – слышу я голос Карла. Затем он понижает голос, так что я едва разбираю слова: – Для Ферн это был ужасный шок. Она просто хочет поскорее отсюда уехать.

– Но почему? – встревоженно недоумевает Руперт.

– Поехали! – кричу я из машины.

– Вы же знаете, какие чувства она к нему испытывает, Руп, – разводит руками Карл, непроизвольно оглядываясь в сторону сада. – Едва ли она вообще могла себе представить, что будет петь на его свадьбе.

Эк он мягко высказался! Типичная Карлова сдержанность.

– На свадьбе у Эвана Дейвида? – переспрашивает Руперт.

– Можем мы наконец отсюда уехать? – выкрикиваю я противным вздорным тоном, сама себя за это ненавидя.

Карл, пожав плечами, садится рядом со мной в машину, лимузин неслышно трогается с места и уезжает, оставляя на тротуаре совершенно ошалелого Руперта.

Церемония, казалось, будет длиться целую вечность. Для Эвана же она по-любому не могла окончиться быстро. И вовсе не потому, что он был уже обременен определенными обязанностями. Единственное, чего ему хотелось, – так это поскорее со всем этим развязаться и сразу же отыскать Ферн. Он и понятия не имел, что она здесь сегодня появится, и теперь понимал, почему Руперт держал от него в секрете, кто же будет своей песней открывать брачную церемонию. А то, как самодовольно ухмылялась, глядя на него, Лана, указывало, что она тоже была в эту тайну посвящена. К тому же едва ли Лана могла оставить хоть что-то воле случая при том, что все прочее организовала прямо-таки с военной четкостью.

«Ну, погодите, пара интриганов, – думал он, – выскажу я вам потом пару ласковых!» – хотя на самом деле был вне себя от радости, что они вернули в его жизнь Ферн. Они, должно быть, видели, что, оставшись без нее, Эван испытывает невероятные душевные муки, но при этом слишком упрям, чтобы признать это даже перед самим собой. Да, порой все же стоит иметь при себе добрых друзей!

Наконец Эван исполнил свой долг шафера, поднеся освященные кольца Лане и ее новоиспеченному супругу – Кристофу Вурэю, перспективному оперному тенору из Парижа, с которым Эвану уже не раз доводилось вместе петь. И он не погрешил бы против истины, сказав, что был чрезвычайно польщен той честью, что парочка выбрала его в шаферы Кристофа, хотя жених и знал о былом романе Эвана с Ланой.

Лана, казалось, была на седьмом небе от счастья, Кристоф – тоже. По крайней мере, сейчас. Позади у них была бурная и короткая пора ухаживаний, за которой, как подозревал Эван, теперь последует столь же короткий и бурный брак. Когда две такие крупные величины постоянно вращаются в столь тесном соприкосновении своей семейной жизни – это все равно что Битва Титанов. Вообще, чтобы жить с Ланой Розиной постоянно, нужно быть человеком особого склада – уж это Эван хорошо испытал на своей шкуре. Сам он пытался с нею ужиться, хотя и совсем недолго и с некоторой нерешительностью. И все ж таки весьма неучтиво было с его стороны сидеть на их свадьбе с подобным негативом в мыслях, и Эван искренне пожелал им обоим самой что ни на есть большой удачи в браке.