Перезагрузка времени - Отто Шютт

– Надеюсь, эта рухлядь выдержит, – на выдохе проговорил Хайлл.

– Меня слышно? – сквозь шуршащие помехи, создаваемые экранирующей пылью, прорезался голос Юджина.

– Где ты? – спросил Ён, борясь с внезапно заклинившим рулем.

– На платформе Кеплера, – донеслись едва различимые слова.

– Уходи оттуда, мы падаем на тебя!

Хайлл навалился на руль. Экзоскелетные силы обоих скафандров развернули онемевшее колесо. Многоножка выпустила когтистые стопоры.

– Давай же, еще немного, – пыхтели оба.

Разъехавшиеся шипы крошили кремниевые стены, оставляя в них глубокие рытвины.

Внезапно кнопки потухли. Радиоизотопный генератор вырвался из нутра и авиабомбой скрылся в черноте.

Стопоры чиркали по выступам, замедляя скольжение, гнулись, ломались. Обесточенную машину лихорадило. Деформировавшаяся дверца со стороны Хайлла выгнулась наружу и отвалилась. Вывихнутый ковш выбил лобовое стекло. Неожиданно кабина задвигалась отдельно от корпуса. Оживший стабилизатор раскрутил находящихся внутри людей и мертвеца. Выжав сознание из живых, центрифуга остановилась.

Физик нашел себя лежащим на потолке. Рядом, зажатый сиденьем, перекрученный ремнями, шевелился председатель. От покойника остались отломанные руки, а торс вылетел наружу. Кабина оказалась под громадой перевернутой машины-погрузчика. Еще немного, и их расплющило бы о техническую платформу.

– Пронесло, – с облегчением произнес председатель.

– Юджин, ты жив?

– Пока да. Надеюсь, до вашего прихода продержусь.

Они спрыгнули на платформу, разбомбленную увесистым генератором. Металлический настил свисал над пропастью рваными ошметками. На одном из болтавшихся листов висел астронавт-кузнечик.

Хайлл подстраховывал Ёна, держа его за гравибутсы, когда тот окунулся по пояс в бездну. Перчатки почти дотянулись до онемевшей хватки донкермана.

– Юджин, замри и не шевелись. Хайлл, опусти меня чуть ниже.

Вокруг сыпались обломки, летевшие будто из рога изобилия. Они били по днищу содрогающейся машины, раскинувшейся зонтиком над уцелевший троицей.

Крепления, сцепляющие решетчатые ромбы пола, выгибались. Юджин рисковал сорваться. Еще несколько сантиметров… Ён почти схватил донкермана, как вдруг железная полоска порвалась. Плитка пола закачалась на единственной скобе. Через секунду выгнулась и она.

Модульный сегмент вырвался из жадных тисков, но Ён успел ухватиться за ушко скобы.

– Держу! – прогремел он.

Хантер вытянул его, напольную плитку и Юджина.

Они укрылись от падающей рухляди в круглой нише. Лепестки шлюзового отсека были покрыты толстым слоем грязи, отчего казалось, будто вход наглухо замурован. От прикосновения многовековой нарост обвалился, обнажив криво выведенные цифры 4.960. Это было расстояние в метрах до Нулевой Точки.

– Сколько мы пролетели? Километр наберется? – спросил ученый, угнетенный пораженческими мыслями.

– Что-то вроде того, – ответил Юджин.

– Так или иначе, предыдущий рекорд по падению с восемнадцатого этажа я побил.

Юджин, сидя напротив рядом с Хайллом, выставил руку ладошкой вперед, будто показывал знак приветствия. Ён озадаченно приподнял свою пятерню, о которую Юджин хлопнул своею.

– В Европе это называется «дай пять», – пояснил он, – типа «ты крут».

– Никогда не слышал, – признался физик. – Какие у вас повреждения?

– Почти нет, – ответил Хантер.

– Пару шлепков еще выдержу.

Вдруг видимость упала до нуля. Скрежет расползся гулкой вибрацией. В струящейся буре блеснул коготь. Падающая машина-погрузчик врезалась в техническую площадку и вместе с ней сгинула в провале.

– Похоже, мы застряли. Мало того, что реактивные ранцы потеряли, так еще этим хламом вход в Эдем перекроет, – негодовал донкерман, стряхивая с макушки шлема сугроб пыли.

– Не все так паршиво, – обнадежил Хантер, постучав по шлюзовым створкам. – В Нулевую Точку ведет и другой путь. В Кеплере берет начало межпалубный канал, и он не заражен.

Покинув воздушный шлюз, отделяющий астеполис от заброшенного туннеля, они оказались в жутком бардаке подсобного помещения среди разбросанных коробок, россыпи камней и статуэток, перевернутых стеллажей и полок. Торможение астероида выпотрошило торговый зал сувенирного магазина, соорудив баррикаду из стендов и разбитых витрин.

Мужчины перемахнули через завалы и вышли на открытое пространство. Бутсы утонули в луже, распространяя длинные щупальца грязи по неглубокому дну, что совсем недавно называлось главной площадью астеполиса. Колеблющаяся гладь отбрасывала суетливые блики от многочисленных ламп аварийного освещения. Пляшущий свет наряжал обледенелые колоссы зданий в живую кожу, но динамичность скупой фактуры была недолговечной: скорый выход аккумуляторов из строя ввергнет астеполис в вечную тьму.

– Минус двести десять по Цельсию, – обратил внимание донкерман на показания датчиков защитного костюма, – странно, что вода не замерзла.

– Это воздух. Он выпал в осадок из-за низкой температуры, – догадался Ён. – Мы моем ботинки в атмосфере.

Центральная площадь, взятая в плен абстрактной совокупностью грациозных архитектурных форм, была визитной карточкой Кеплера и фигурировала во всех рекламных проспектах. Здесь совсем не ощущалась замкнутости Эдема, как и его излишней гротескной роскоши. Все соразмерно, многогранно, без скучной монотонности, приличествующей современному проектированию. Архитекторы, прежде чем браться за работу, выбросили классические каноны градостроительства и, воодушевившись внеземным вдохновением, построили невообразимый по слаженности комплекс, с максимальной выгодой использовав низкую силу тяжести. Создавалось обманчивое впечатление, будто кубические крылья зданий, пронизывающие замысловатые геометрические фигуры, парили в пространстве вопреки законам физики. Всякий турист, впервые оказавшийся в астеполисе, рассеянно задирал голову и долго осмыслял, куда же он попал: в волшебное зазеркалье, внутрь часового механизма или виртуальный макрокосм.

Когда глаза освоились с непривычными архитектурными изощренностями, очевидность разрушений вылезла на первый план. Глубокая проморозка погубила пышную флору и туристов; стремительное торможение смело ледяных людей, раскромсав их в малиновый стеклярус, а один из шести граненых обелисков, занимавших парадное место на площади, выпал из хоровода. Подобие знаменитого Стоунхенджа лишилось одного зуба. Пирамидальный конус с остротой катаны распорол громоздившуюся рядом высотку, которая подпирала куполообразный свод астеполиса. Фасад, взявший на себя удар, изверг обледенелые конструкции, завалившие прилегающий тротуар. Ствол обелиска, символизирующий процветание и технологический прогресс, застрял в анатомированном здании в районе четвертого-пятого этажей.