История Центральной Европы с древних времен до ХХ века - Оскар Халецки

Этот чрезвычайно талантливый, но не популярный в народе государственный деятель сразу же получил важный пост в недавно созданном Государственном совете, который должен был рассматривать требования поляков и реформировать систему образования. В июне 1862 г. после еще одной серии бурных демонстраций, которые вынудили его на время отойти от дел, Велёпольский возглавил гражданское правительство Российской Польши с братом царя в качестве вице-короля. Реальные уступки по-прежнему ограничивались образованием, однако включали развитие так называемой «основной школы» в Польском университете, в то время как даже правые в Сельскохозяйственном обществе просили создать действительно независимое национальное правительство не только для «королевства», но и для литовских и украинских земель. «Красные», как называли левых радикалов в движении за независимость, немедленно создали Центральный национальный комитет в добавление к Революционному комитету генерала Мерославского, ветерана 1846–1848 гг., который решил вооружить крестьян для планируемого восстания.

Велёпольский считал революционно настроенную молодежь в городах даже более опасной и в ночь на 14 января 1863 г. отдал приказ о призыве на военную службу новобранцев, который был ограничен городами. Эта провокация просто ускорила начало восстания 22 января, когда было провозглашено полное освобождение крестьян и бунтовщиков из числа польских солдат в русской армии. Несмотря на радикальный характер движения, к нему присоединились «белые», как это сделали консервативные элементы в 1830 г., превратив его в поистине всеобщее национальное восстание. Однако в его руководстве было даже еще меньше единства, чем в предыдущий раз. Мерославский[74] на его посту «диктатора» был заменен сначала на Мариана Лангевича, а позднее – на Ромуальда Траугутта, жителя бывшего Великого княжества Литовского, где, как и в 1831 г., восстание нашло сильную поддержку, тогда как привлечь на свою сторону крестьян Украины оказалось невозможным.

Аналогия с ситуацией 1831 г. даже более поразительна в плане иностранной помощи, которая на этот раз была особенно необходима. И снова правые поняли необходимость, по крайней мере, дипломатического вмешательства государств, благосклонно относящихся к полякам, и, хотя князь Адам Чарторыйский умер за два года до происходящих событий, теперь его сын Владислав руководил дипломатическими усилиями, которые прилагало Национальное правительство (официально провозглашенное 10 мая 1863 г.), главным образом в Париже и Лондоне. В то время как Пруссия немедленно встала на сторону России и в Конвенции Альвенслебена от 8 февраля пообещала полное взаимодействие для пресечения революционного движения, даже Австрия – третья участница раздела Польши – довольно сочувственно отнеслась к полякам. Уже в феврале и марте французское и английское правительства, признавая международный характер польского вопроса, стали настаивать на том, чтобы царь восстановил права, гарантированные полякам Венским конгрессом, а 10 апреля Австрия вместе с еще одним протестом двух этих западных держав отправила аналогичную ноту в Санкт-Петербург. Однако в России знали, что даже Наполеон III, который лично обращался к царю по этому вопросу, не будет поддерживать военной силой такие дипломатические вмешательства, которые повторились в июне. Поэтому ответы канцлера Горчакова были отрицательными; он ссылался, во-первых, на амнистию, обещанную царем, а в конце заявил, что, прежде чем начинать какое-то обсуждение с поляками, следует сначала подавить их восстание.

Что и было сделано с величайшей беспощадностью не только российскими военными, но и новой администрацией в королевстве, где генерал-губернатором стал прибалтийский немец Теодор Берг, и в бывшем Великом княжестве Литовском, где генерал М.Н. Муравьев отличился актами особой жестокости. Во взаимодействии с ними Николай Милютин пытался привлечь на сторону царя польское крестьянство, заставив их поверить в то, что их настоящий враг – польское мелкопоместное дворянство, хотя никто не стремился к прогрессивной земельной реформе больше, чем лидеры восстания.

Эти лидеры и все их последователи теперь получили суровое наказание, кульминацией которого было публичное повешение Ромуальда Траугутта и четырех его соратников. Когда это случилось в Варшаве 5 августа 1864 г., массовые репрессии во всех уголках бывшего содружества уже были в разгаре. Привислинский край, как с 1888 г. называлось королевство Польское, утратил последние признаки автономии и превратился еще в одну русскую провинцию с русским языком как официальным в органах управления, судах и школах. Еще более полным было искоренение всего польского в исторической Литве, где даже использование польского языка в общественных местах было запрещено, а земельная собственность большинства поляков была конфискована и на белорусских, и на украинских территориях.

Однако и снова процесс систематической русификации в восточных провинциях бывшего содружества не был направлен исключительно против поляков. Даже украинцы, которые не принимали участия в Январском восстании, считались опасными элементами, которые должны были быть полностью поглощены великороссами. Именно в 1863 г. министр иностранных дел России граф Валуев сделал свое знаменитое заявление о том, что никогда не было, нет и не будет отдельного «малороссийского» языка, так как он представляет собой лишь крестьянский диалект великого русского языка. А когда, тем не менее, в Киеве продолжилась некоторая научная и литературная деятельность украинских обществ, указ от 18 мая 1876 г. запретил ввоз книг, напечатанных за границей на этом малороссийском диалекте, а также печать и публикацию оригинальных трудов и их переводов на территории империи, за исключением исторических документов и специально разрешенных произведений художественной литературы в общепринятой русской орфографии.

Но этническая Литва теперь тоже считалась чисто русской территорией, а так как литовцы, активно принимавшие участие в борьбе за восстановление старой польско-литовской федерации, тоже начали использовать литовский язык в некоторых своих прокламациях и подпольных манифестах, русские решили остановить движение за национальное возрождение литовцев, заставив их использовать русский алфавит вместо латинского. Устно объявленный Муравьевым, этот приказ был опубликован его преемником – генерал-губернатором Кауфманом 6 сентября 1865 г., и на следующий год Валуев ввел его в действие в пределах всей Российской империи.

Поэтому с этого момента публикации на литовском языке с использованием латинского алфавита – единственно подходящего и свойственного культурным традициям страны – приходилось печатать за границей. Большинство из них появлялись в той части Восточной Пруссии, где говорили на литовском языке, – небольшом приграничном регионе под названием Малая Литва, откуда их приходилось контрабандой ввозить на территорию, контролируемую русскими. Так случилось, что литовское национальное самосознание в какой-то степени развивалось под властью Пруссии, которая не считала свое незначительное литовское меньшинство сколько-нибудь важным и опасным, чтобы применять строгие методы германизации или сотрудничать с Россией, принимая репрессивные меры.