Глубокие раны - Неле Нойхаус

— Катарина Эрманн была единственной подругой Ютты Кальтензее. Все каникулы она работала в офисе у Ойгена Кальтензее, и он к ней прекрасно относился. — Остерманн выглядел невыспавшимся, что не было удивительным, так как он прошлой ночью прочитал всю рукопись. — В тот вечер, когда погиб отец Ютты, она была в Мюленхофе и таким образом стала случайной свидетельницей убийства.

— Действительно убийства? — уточнил Боденштайн.

Он сидел за своим письменным столом и искал в папках протокол, который Катрин Фахингер составила после беседы с соседом Аниты Фрингс по пансионату, когда вошел Остерманн. К его бесконечному облегчению, Козима вчерашней ночью не устроила ему сцены и поверила в то, что он невинно угодил в ловушку. Еще во время обеда с Юттой Кальтензее она поняла, что мнимая кампания по поддержанию имиджа была всего лишь неуклюжим предлогом. Со всем остальным он как-нибудь справится, в том числе и с попытками Николя избавиться от него. Отпустить Пию Кирххоф в Польшу, вопреки ее категорическому запрету, если трезво оценить ситуацию, в его настоящем положении было профессиональным самоубийством. Но в подвале замка в Мазурах лежал ключ к разгадке событий, которые в течение десяти дней принесли им пять трупов. Боденштайн упорно надеялся, что предприятие Пии увенчается успехом, иначе он потеряет веру в себя.

— Да, это было, без сомнения, убийство, — ответил Остерманн. — Подождите, я прочту вам фрагмент из рукописи.

«Вера столкнула его с крутой лестницы в подвале и побежала следом, как будто хотела ему помочь. Она присела возле него на корточки, приложила свое ухо к его рту, и когда поняла, что он еще дышит, задушила его собственным пуловером. После этого она как ни в чем не бывало пошла наверх и села за письменный стол. Только спустя два часа нашли труп. Подозреваемому быстро помогли: Элард после горячей ссоры со своим приемным отцом вечером очень поспешно покинул Мюленхоф и этим же вечером ночным поездом уехал в Париж».

Боденштайн рассеянно кивнул. Томас Риттер, должно быть, очень наивен или действительно ослеп от жажды мести, решившись на такую книгу! Это был умный ход Катарины Эрманн, которая задумала таким образом сделать свою осведомленность достоянием гласности. Оливер не знал, почему Катарина ненавидела семейство Кальтензее; то, что у нее была на это причина, не вызывало сомнений. Одно ясно: если эта книга когда-нибудь появится, то скандал, который возникнет в связи с этим, погубит некоторых членов семьи Кальтензее.

Зазвонил телефон. Вопреки надежде Боденштайна, это была не Пия, а Бенке. Описание мужчины, который сопровождал Риттера позавчера, когда тот выходил из редакции, совпадало с внешностью сотрудника службы безопасности «К-Secure», но Эмери и пять его коллег молчали, как сицилийские мафиози.

— Я хотел бы поговорить с Зигбертом Кальтензее, — сказал Боденштайн, рискуя нарваться на дополнительные иски в связи с произволом полиции. — Привезите его сюда. И еще даму из приемной «Уикенда». Мы устроим ей очную ставку с людьми из службы безопасности «К-Secure». Может быть, она опознает посыльного.

Где Вера Кальтензее? Где Элард? Живы ли они еще? Почему Элард Кальтензее запер Новака в подвале университета? Вчера Маркуса оперировали, он лежал в реанимации больницы «Бетаниен», и не было еще до конца ясно, выживет ли он. Боденштайн закрыл глаза и уперся головой в руку. У Эларда был ящик и дневники. По просьбе Катарины Эрманн он передал дневники Риттеру, а Кальтензее каким-то образом узнали об этом. Оливер рассеянно листал протокол. Внезапно он остановился.

«Котик, который приходил регулярно, — прочитал он. — Вез ее на коляске по территории… „Котик“?.. Так она его называла, молодого человека… Как он выглядел?.. Карие глаза. Стройный. Среднего роста, обычное лицо. Идеальный шпион, не правда ли? Или швейцарский банкир».

Что-то зашевелилось в памяти Боденштайна. Шпион, шпион… Потом он понял! «Этот ужасный Моорманн! — сказала Ютта Кальтензее и страшно побледнела, когда водитель ее матери неожиданно вырос за ее спиной. — Крадется всюду без единого звука и каждый раз смертельно меня пугает, этот старый шпион!»

Это было в тот день, когда Оливер впервые встретил ее в Мюленхофе. Боденштайн вспомнил о рубашке, которая была на Ватковяке. Моорманн мог бы без всяких проблем присвоить себе рубашку Эларда Кальтензее, чтобы таким образом запутать следы!

— Боже мой, — пробормотал Боденштайн.

Почему ему раньше не пришло это в голову? Моорманн, слуга, чье постоянное незаметное присутствие в доме было естественным и привычным, наверняка наилучшим образом был осведомлен обо всем, что происходило в семье. Он узнал о передаче дневников Риттеру; возможно, он подслушал телефонный разговор Эларда. Несомненно, этот человек был предан своей хозяйке; по меньшей мере, он лгал ей в угоду. Совершал ли он также убийства по ее распоряжению?

Боденштайн захлопнул папку и вынул из ящика письменного стола служебное оружие. Он должен был немедленно ехать в Мюленхоф. В тот момент, когда он уже собрался уходить из своего кабинета, в дверях появились директор уголовной полиции Нирхоф с угрожающей мрачной миной и Николя Энгель с радостным взглядом. Боденштайн надел пиджак.

— Фрау доктор Энгель, — сказал он, прежде чем кто-либо из них успел открыть рот, — мне срочно нужна ваша помощь.

— Где фрау Кирххоф? — спросил Нирхоф резко.

— В Польше. — Боденштайн посмотрел на Николя Энгель. — Я знаю, что тем самым нарушил служебное распоряжение, но у меня на это есть собственные основания.

— В чем вам требуется помощь? — Советник по уголовным делам проигнорировала его оправдание и ответила на его взгляд загадочным выражением в глазах.

— Мне только что стало ясно, что все это время мы не принимали во внимание одного человека, — сказал Боденштайн. — Я думаю, что убийцей Моники Крэмер и Роберта Ватковяка является водитель Веры Кальтензее Моорманн. — Он торопясь изложил им мотивы своих подозрений. — У нас есть совпадение «след-след», которое мы до сих пор не можем идентифицировать. Мне нужна ДНК-проба Моорманна, и я просил бы вас сопровождать меня в Мюленхоф. Кроме того, нам нужно провести очную ставку секретаря Риттера с людьми из службы безопасности «К-Secure». Я могу их задерживать только до сегодняшнего вечера.

— Да, но так дело не пойдет… — запротестовал Нирхоф, однако доктор Энгель кивнула.

— Хорошо, — сказала она решительно, — я еду с вами.

Пия медленно обошла темный автомобиль, который был небрежно брошен между чертополохом и кучей щебня. Двери не были заперты. Тот, кто приехал сюда на автомобиле, явно спешил. Пия тихо удалилась и сообщила Хеннингу и Мирьям о своей находке. Как и прежде, ни один из их телефонов не имел приема, но Боденштайн все равно не мог бы им сейчас помочь.

— Может быть, нам было бы лучше задействовать польскую полицию? — предложила Пия.

— Вздор. — Хеннинг покачал головой. — Что ты можешь им сказать? «Здесь стоит автомобиль, не могли бы вы сюда приехать?» Они только посмеются над тобой.